Обыденность многолика.

Жизнь дарит каждому свою рутину, и у Вилара Турчи она заключалась в «безумно интересном» деле сокрытия магических проявлений от заурядных челов. Работа не героическая, зато хорошо оплачиваемая, а это обстоятельство всегда считалось у порядочных шасов главным приоритетом. Другими словами, Вилар занимал скучную должность менеджера по оперативному вмешательству Службы утилизации и больше всего на свете не любил подчищать за Красными Шапками. Скрывать следы которых приходилось чаще всего.

– Кто начал стрелять? – тусклым голосом поинтересовался полицейский.

– Они.

– Вы предупреждали преступников о том, что собираетесь применить оружие?

– Я даже успел спросить, понравилось ли им на нашем складе.

– Что?

– Вот именно. – Сергеич начал заводиться. – Я же рассказал, как было: мы взяли шофера, стали звонить в полицию, а в этот момент подтянулись остальные и открыли огонь. Мы их даже не заметили!

– Сами едва спаслись! – трагически добавил Виталич.

В отличие от начальника смены Виталичу в настоящих перестрелках бывать не доводилось, а потому ночное приключение изрядно потрепало ему нервы: пальцы до сих пор подрагивали, а голос изредка срывался.

– Ихние стрелять начали! – рубанул Сергеич.

– А нам что, смерти ждать?

– Так и запишем… – Полицейский выдержал паузу: – Преступники были предупреждены о возможности применения оружия.

Сторожа поморщились, но спорить не стали.

«Всё было сделано правильно: они активизировали «Накидку пыльных дорог», чтобы укрыться от видеокамер, но забыли добавить к ней заурядный морок, – лениво просчитал ситуацию Вилар. – Или же артефакт разрядился, а эти олухи не обратили на предупреждающий сигнал внимания».

– Сколько было «ихних»? – продолжил опрос полицейский.

– Не меньше трех.

– Но, может, больше?

– Может.

– Когда они пулять начали, мы за контейнером укрылись и мало чего видели, – уточнил Виталич.

Блюститель порядка оттопырил нижнюю губу. Сергеич поднял брови:

– Нам с нашим табельным против дробовиков не устоять.

– Странные у вас какие-то грабители: вместо того чтобы бежать, затеяли перестрелку, – хмыкнул полицейский, проигнорировав замечание начальника смены.

«Ничего удивительного, – поморщился про себя Вилар. – Знал бы ты, о каких кретинах идет речь…»

– А чего странного? – удивился Виталич.

– Статья другая, – объяснил полицейский. – Складские воры не любят лишнюю «пятерку» на себя вешать.

– А-а…

– Да и есть разница между тюрьмой и каторгой.

– К чему вы клоните? – хмуро, но не повышая голоса, осведомился Сергеич.

– К тому, дорогие мои, что украдено товара почти на полмиллиона, а мы до сих пор не обнаружили, где воры подключились к вашей сети, – веско произнес полицейский.

Это был первый из заготовленных им ударов по сторожам, попавшим под подозрение. Далее планировалось резко усилить давление, но не сложилось.

– При всем уважении, господин лейтенант, уже обнаружили, – скучным тоном сообщил Турчи.

Полицейский резко повернулся на голос и среагировал стандартно:

– Кто ты и что делаешь на месте преступления?

В девяти случаях из десяти общение Вилара с блюстителями порядка начиналось именно с этой фразы. Исключение составляли встречи со старыми знакомцами.

– Кто тебя пропустил?

Полицейские «при исполнении» нервно относятся к подозреваемым и тем, кто по их мнению, мешает расследованию. В самом простом случае данные субъекты вызывают у них легкую аллергию, обычно – раздражение, иногда – агрессию. «Приветствующий» Вилара офицер относился к тем, которые «иногда».

– Пошёл вон со склада!

И разочарованием, которое он испытал через несколько секунд, можно было под завязку наполнить крупнейший нефтяной танкер планеты.