Антон Игоревич, неожиданно для начальства взявший отпуск за свой счет, должен был стать комендантом этой базы. Его «Москвич», кроме кузнечно-геологических принадлежностей и медицинских инструментов Марины Витальевны, был дополнительно загружен геологической палаткой, спальным мешком, таганом, котелком, чайником и прочими необходимыми в походе причиндалами.

До места доехали уже в сумерках. Убедившись, что возле дыры нет посторонних, они свернули в прошлое. Тут солнце висело уже низко над горизонтом, а в середине холма по-прежнему торчал ствол засохшей елочки, который Петрович в качестве вешалки воткнул в кротовую нору еще в первый день. Вот возле нее и расположились будущие прогрессоры, использую несчастную елочку по прямому назначению, то есть повесив на нее свои куртки и полушубки.

Собака Антона Игоревича оказалась сукой кавказской овчарки, коренастой и лохматой. Не спеша выбравшись из машины, она потянулась всем своим огромным телом и улеглась на солнечной стороне пригорка, внимательно наблюдая за происходящим, чуть помахивая лохматым хвостом.

А посмотреть было на что. На холме намечался небольшой пикник во славу возвращения к дикой природе. Юрчевский, порывшись в залежах своей амуниции, вытащил на свет божий ружье, в котором старший прапорщик не без удивления узнал хорошо сохранившийся самозарядный карабин Симонова (СКС) в армейском исполнении. Такой вывод можно было сделать по сохранившемуся откидному штыку.

Вогнав в магазин обойму и еще четыре рассовав по карманам, геолог направился, как говорят коренные южане-луизианцы, «пострелять во имя обеда», ну а точнее, ужина. Тем временем Петрович и его коллега установили солнечную панель, чтоб она заряжала батарею, взяли по туристскому топорику и пошли рубить стволы плавника, выброшенные на берег. Такое высушенное дерево горит как макаронины артиллерийского пороха, поскольку влаги в нем остается самый минимум.

Вскоре под таганом уже весело разгорался огонь, языки которого лизали большой, чуть помятый алюминиевый чайник, в котором бурлила чистейшая талая ледниковая водица. Марина Витальевна расстелила большой брезент, на котором разложила малый набор для разделки и потрошения дичи. Соль, перец и лавровый лист тоже поджидали своей очереди.

Вы думаете, что люди на радостях затеяли пьянку? Да нет же! На Руси испокон веков, от Рюрика и до наших дней, все важные совещания оформлялись как спецмероприятия со спецобслуживанием. Со стороны посмотришь – пьянка, а вникнешь – военный совет.

Сняв чайник с тагана и бросив в него горсть заварки, Сергей Петрович вздохнул:

– Вот, друзья мои, наслаждайтесь, пока есть. С дурными привычками ТАМ нам придется завязывать. Чай или кофе будут недоступной роскошью.

– Это еще почему? – спросил отставной прапорщик, ставя на огонь вместо чайника котел.

– Потому что навечно никаких запасов не хватит, а чай в диком виде растет у нас в Китае. Кофе, к примеру, чуть ближе – в Эфиопии. Что Эфиопия, что Китай – для нас они будут так же недостижимы, как Марс.

– А если семена с собой взять? – подняла голову женщина, – я без кофе не могу. Если с утра чашку не выпью, то весь день хожу совсем никакая.

– Климат там вроде неподходящий будет, Мариночка, – хмыкнул Андрей Викторович, – если и возьмешь пару саженцев, то будут тебе лишь цветочки в горшочках.

Та села на пятки.

– Мальчики, а что, если нам теплицу сделать? Зимой-то вы что кушать будете? А тут огурчики, помидорчики, баклажанчики, перчики и прочие укропчики. А в самом теплом уголочке теплицы пусть будут чай и кофий…