– Несколько лет. Слегла сразу после того, как ее сын и невестка сгинули в джунглях.

– Ее внук тоже пропал.

– О, ее это не волновало! Она никогда не любила мальчика и была категорически против усыновления. Но что делать – Алтея оказалась бесплодной, а другой жены Янош не хотел.

– Интересно… А что молодые? Они любили приемного ребенка?

– О, да! Особенно Алтея. Она не отпускала его от себя.

– Я слышала, мальчик был со странностями, – заставила себя Анна задать мучивший ее вопрос.

– Не знаю, не знаю… На мой взгляд – обыкновенный пацан. Шебутной, конечно, как все дети, но очень милый и ласковый, как котенок.

Анна автоматически кивнула – именно таким был ее Ники. Ей все время казалось, что ему не хватает любви, несмотря на все ее старания, а сам он готов любить весь мир.

– А кто вам наговорил на малыша? – неожиданно спросила горничная.

– Миссис Орос.

– Я так и подумала. Ой, не слушайте вы ее. Характер у хозяйки, прости господи, был далеко не сахарный. Язык – как наждак. Бывало, сказанет в сердцах – и чувствуешь, как с тебя слезает кожа. Она частенько раздражалась без повода. Любая мелочь могла вывести ее из себя. Особенно – незапертые окна. Это, я вам скажу, был ее пунктик.

– С ней было трудно?

– Скорее утомительно. Приходилось запасаться терпением, чтобы оставаться тактичной и постоянно уступать. Совсем тяжко стало после одного случая…

Анна изобразила живейший интерес и слегка перестаралась. Горничная вдруг поняла, что сболтнула лишнее. Она прикусила губу, но потом лишь тряхнула копной волос, видимо, решила, что мертвая хозяйка ее уже не накажет.

– Вы видели эти шрамы? – спросила девушка, понизив голос до едва различимого шепота.

– Их трудно не заметить. Откуда они?

Горничная развела руками и огорошила:

– А никто точно не знает. Как-то ночью нас разбудил жуткий крик. Вот как сегодня. Миссис Орос мы нашли на полу спальни, всю в крови. У нее было изрезано все лицо, как будто ее ткнули разбитой бутылкой, кожа на щеках – в ленточку. Полиция, как ни старалась, не нашла никаких следов. Сошлись на том, что мадам нечаянно разбила что-то стеклянное и порезалась. А как она могла разбить, если осколков нигде не было? К слову, сама хозяйка, как воды в рот набрала. Твердила, что ничего не помнит. Короче, списали все на несчастный случай и успокоились.

– Но вы так не считаете?

– Нет, мисс, не считаю.

– Почему?

– Потому что однажды мадам проговорилась: она видела убийцу.

– И кто это был?

– Ребенок.

Выйдя из дома, Анна чуть ли не бегом бросилась к воротам, туда, где мелькали фары машин и слышался чей-то смех. Луна поднималась над бассейном, монотонно стрекотали цикады, воздух наполнился запахом влажной травы и этот сад выглядел заколдованным…

Почти сутки Анна запрещала себе вспоминать о том, что произошло в доме мадам Орос. У нее не хватало смелости даже зайти в Интернет и выяснить, что за адрес сообщила ей умирающая. Она говорила себе, что все это лишь предсмертный бред, не имеющий к ней никакого отношения. Беда заключалась в том, что когда загоняешь пугающие мысли в подсознание, они потом, в самый неподходящий момент, выскакивают оттуда свеженькие, будто из холодильника.

Анна едва успела к началу эфира. Техник, деликатно задрав ей подол юбки, закрепил на ней микрофон. Наушник в ухо она запихнула самостоятельно. Ее сегодняшняя напарница – Саяна – уже восседала за своим столом, обложившись потрепанными колодами ТАРО. Гривастая, глазастая, дородная и смуглая, она выглядела внушительно, хотя на самом деле девчонка едва справила шестнадцатилетие. Цыганки вообще рано взрослеют.