С огнестрельным оружием дела пока обстояли не ахти. Его изготовление требовало более сложных и точных инструментов. Вдобавок не всякая иносталь для этого подходила. Всему виной была ее плохая теплопроводность и ковкость. Бывало, что крепчайший сорт иностали портился от первого же погружения в горнило. А порой не годящаяся даже для простого ножа заготовка демонстрировала впечатляющую огнестойкость. Оружейникам предстояла колоссальная работа: разработать новые стандарты для использования столпового металла в кузнечном деле. И тех нескольких месяцев, что человечество заново укрощало огонь, было для этого недостаточно.

Зато их хватило, чтобы повсюду в продаже появились порох и другая взрывчатка. И царивший в Атлантике хаос не мешал бурному развитию этого рынка. Правда, развивался он столь же хаотически. Где-то подобный товар продавался свободно, недорого и в любом количестве. Где-то — мелкими ограниченными партиями и по запредельно высоким ценам. А местами — как правило в городах с жесткими законами — торговля взрывчатыми веществами была запрещена под угрозой смертной казни. Но мы, колеся по миру, не испытывали проблем с покупкой этого оружия. Пока лишь — для собственных нужд, но я уже подумывал, а не переоборудовать ли мне трюм для перевозки такого специфического груза. Мы могли бы приобретать его в центре Атлантики и перепродавать втридорога на окраинах, где его у нас оторвут с руками. Воплотить эту идею в жизнь мешало одно. Даже заполни мы трюм наполовину гусиным пухом, я все равно буду покрываться холодным потом на каждом ухабе, помня, что утроба «Гольфстрима» начинена несколькими тоннами взрывчатки.

Несколько ее ящиков, какие сегодня имелись у нас в запасе, меня тоже пугали, но не так сильно. Этот риск себя оправдывал, что и было доказано сейчас — когда на палубе у нас хозяйничали пираты.

Сегодня Долорес взбиралась на мачту не только за тем, чтобы высматривать на горизонте опасность. Второй ее задачей было прикрытие Убби. Со своей защищенной высотной позиции Моя Радость могла контролировать всю верхнюю палубу. И если бы Сандаварг ввязался в драку, Малабонита быстро сократила бы количество его противников, утыкав им спины стрелами.

Однако сейчас от ее лука было мало пользы. Потеряв двух-трех человек, паломники попрячутся за укрытия, и выгнать их оттуда без Сандаварга будет некому. Дабы наша война не затянулась до утра, Малабоните придется использовать другое, более эффективное оружие. То, которое она держала при себе на экстренный случай.

Экстреннее случая было не придумать. Услышав мой приказ, Долорес запалила от факела фитили двух бомбочек-«зажигалок» и метнула их во врага. Одну — в компанию, что рвалась в моторный отсек, а другую — во взломщиков, долбящих по замку инструментального ящика…

В арсенале у Малабониты имелись и осколочные бомбы. Но бросать их на палубу, когда там валялся усыпленный противником Убби, было нельзя. А «зажигалка» не метала осколки и не контузила человека ударной волной. Все, что она делала, — порождала вспышку обычного пламени, способную разжечь большой костер даже под дождем. Или воспламенить на человеке одежду, если использовалась в качестве оружия.

Едва пираты сообразили, что стряслось с главарем, как их постигла та же беда. Два ослепительных огненных всполоха озарили палубу, превратив сгущающиеся над нами сумерки в ясный день. Он продлился лишь миг и пропал вместе с погасшими вспышками. Однако прежний сумрак на «Гольфстрим» уже не вернулся. Теперь на нем пылали несколько живых факелов. Пылали по-разному — одни жарче, другие слабее. Но все они дико орали в унисон обожженному Гатри, а потом попадали на палубу и принялись кататься по ней, превратив реальность в еще больший кошмар.