Я быстренько надергал перечисленные главы восемнадцатого раздела и заметил, что сорок третья посвящена «выдаче себя за другое лицо». Наивно было бы предполагать, что кто-нибудь сможет принять Своупа за настоящего Джорджа Вашингтона, но я также знал, что лучше помалкивать.

– Поэтому у меня такое предложение, – продолжала Ванн. – Вот вам два варианта на выбор. Первый – я не завожу федерального дела, а вы отводите своих трилов в камеру хранения полицейского участка, где отключаете их, и мы вынимаем из них батареи. У вас будет три дня на то, чтобы организовать отправку трилов и ваших драгоценных винтовок обратно к вам, в противном случае мы будем считать, что вы пожертвовали их столичной полиции. Второй вариант – я таки завожу федеральное дело. В этом случае ваши трилы и оружие подлежат конфискации, ко всем вам домой приходят представители правоохранительных органов, чтобы выкатить вас в ближайшую тюрьму предварительного заключения для хаденов, которая, возможно, не так уж близко от ваших порогов. После этого вы начнете весело тратить все деньги всех членов вашей семьи, какие они только смогли заработать, на адвокатов, потому что вдобавок к тем трем главам восемнадцатого раздела, о которых я вас уже уведомила, я намерена подкинуть для обвинительного заключения столько пунктов, на сколько хватит моей фантазии.

– Чушь, – заявил Томас Пейн, он же Норм Монтгомери, из Йорка, штат Пенсильвания.

– Может, чушь, а может, и нет, – заметила Ванн. – Но как бы то ни было, я, мать вашу, точно гарантирую, что огребете вы по полной. Что доставит мне огромное удовольствие, потому что из-за вас, уродов, я сейчас трачу свое драгоценное время. Итак, пора выбирать. Дверь номер один или дверь номер два. Выбирайте с умом. И если не выберете за десять секунд, это будет дверь номер два. Я жду.

Через семь секунд отцы-основатели выбрали дверь номер один, и Дэвидсон громко позвал конвойных, чтобы отвести их по одному зараз в хранилище вещественных доказательств.

После этого мы перешли к следующей камере для арестованных, где сидела девушка-хаден, ударившая какую-то прохожую за то, что она назвала ее «жестянкой».

– Приготовьтесь к следующим четырем дням, – сказала Ванн, когда мы вышли из здания второго участка. – Еще куча задержанных трилов ждет нас в первом, третьем и шестом участках. Когда разберемся с ними, вернемся сюда, во второй, и начнем все заново. И так снова и снова, пока этот марш наконец не закончится и все хадены не разъедутся по домам. Так что попросите свою сиделку поставить вам капельницу с кофе.

– А как же Джонни Сани и «Лаудон фарма»? – спросил я.

– «Лаудон фарма» забрал отдел по борьбе с терроризмом, – ответила Ванн. – Мы пока к ней только подбираемся. Джонни Сани лежит в нашем морге и никуда не денется. И то и другое наверняка может подождать до понедельника. Если только у вас не появилось новых идей.

– Вроде бы есть кое-что, – осторожно признался я. – Наверное.

– Наверное? У нас сейчас нет времени на ваше «наверное». Нас еще ждет целая очередь трилов, с которыми надо что-то делать.

– Я хочу, чтобы кое-кто посмотрел на нейронную сеть Джонни Сани.

– Наши эксперты уже изучают ее, – напомнила Ванн.

– Я хочу, чтобы на нее посмотрел человек, который хорошо в них разбирается, – сказал я. – Тот, кто работает с ними каждый день.

– У вас есть кто-то на примете?

– Мой новый сосед.

Ванн полезла в карман жакета за электронной сигаретой:

– Не рано ли вы занялись протекциями?

– Не в этом дело, – разозлился я. – У Джонни Сани был коэффициент интеллекта восемьдесят. Он никак не мог заполучить в голову интеграторскую нейронную сеть. Кто-то ее поставил ему, использовал парня, а потом как-то вынудил перерезать собственную глотку. Думаю, в программе этой сети нашлось бы много интересного.