– Как это? Они же, наверное, проживание должны оплачивать? Или у тебя стипендия?

– Кураторы мне дают счета, которые я должен передавать Маргарите, но я плачу сам, в банке. После того как я сбежал в первый раз, Маргарита позвала на помощь Олега. Он тогда так на них зол был, даже не знал, что меня в Китеж вернули. Олег ее брат, но молодой лич, недавно прошел ритуал. Еще совсем человек. Он единственный понимает, каково мне пришлось. Олег заставил Станислава завести для меня счет, на который нерегулярно переводят золотники. Потом я решил стать светлым, чтобы отрезать себя от ритуала личей. Несколько лет копил, чтобы как можно дольше протянуть здесь, пока они не узнают.

– Слушай, – Марина нахмурилась. – Получается, никто до сих пор не знает, что ты не станешь такими, как они. Что же они сделают, когда узнают? Должно быть, они будут… недовольны.

Алекс замер. Отвел взгляд, в горле застыл ком. Вяло пожал плечами.

– Они будут в ярости, – наконец, выдавил он. Поежился. – Им не нужен я – человек, тем более светлый. Им нужен наследник Вампилов. Я ведь для них только инвестиция в личевое могущество. Без могущества я стану позором их рода, стыдным мусором… В общем, буду стараться, чтобы они не узнали максимально долго. Главное, быть неприметным для темных, там могут быть соседи или знакомые Вампиловых. Я продержался уже семь месяцев, представляешь! Даже не верится до сих пор, что смог все провернуть.

– Но как же турнир по фехтованию? Он же скоро. Ты против Темных должен участвовать.

– Угу. И это самое гадкое… Марина, я так хочу на него выйти! Хоть в чем-то я не хуже остальных! Но придется притвориться больным, или еще что… Так что, Темная, не одной тебе несладко пришлось до гимназии. А ведь тебе тоже пришлось, да? – Алекс опустил карандаш на стол и придвинул его к ней. – В Китеже же есть обменные пункты с рублями, но я ни разу не видел, чтобы ты к ним ходила. Ни разу не видел писем и открыток к праздникам. Ни одной посылки, как остальным пансионерам. Ты, как и я, не отправляла ни одного письма на этих кураторшиных посиделках по письмописанию. Что у тебя с родителями? Они не одобрили твою учебу в Китеже?

– Хех, – Марина взяла карандаш, с величайшим интересом рассмотрела его со всех сторон, рассеянно улыбаясь. – Вот только, Шерлок, ты не прав. Письма я получала. Одно от мамы, другое от папы, пару недель назад как раз пришли. В ответ на мое, первое. И я как раз хотела тебя попросить переслать им ответ из Нижнего, если все-таки поедешь – так быстрее дойдет. И без цензуры. И вот вроде бы родители у нас с тобой по-разному… сложные. Но и мои не знают, что я учусь в Светлой. Правда, и про Китеж они тоже не знают.

– Получается, та сотрудница представительства обманула твоих родителей? А еще и дирекцию? – хмыкнул Алекс.

– Ага. Все время тут «зайцем» себя чувствую: вот-вот раскроют, что билета у меня нет. И выгонят.

– Теперь понятно, почему ты так упорно стараешься быть прилежной ученицей. Но не объясняет: почему написала только недавно? Как ты вообще попала в Китеж?

– Я его нашла. Или Динуська показала представительство? Или сама я так сильно сбежать хотела? Не знаю. Я в тот день решила из дома уйти. Отец, он опять был пьяным, – она поморщилась, и потерла спину. – Как тебе объяснить-то, кто такие алкоголики? М, может, как с волкодлаком? Только ты не знаешь, когда там полнолуние, и кто тебя встретит дома – человек или зверь? И все соседи пальцем тыкают: ууу, волкодлак, таких изолировать надо. Так же в Китеже?

– Да, только не все волкодлаки звери, – кивнул Алекс. – Многие себя хорошо контролируют. Но почему твоя мать тебя не защищала? У тебя же она есть?