— Нет, неправильно, — отвечает тоже тихо, просто подыгрывая женщине. Разумеется, они оба понимают, что мы их прекрасно слышим, — но выбора нет. Не к вам же её подселять?!

Женщина уходит, а Кирилл Денисович снова обращается ко мне.

— Волкова, я надеюсь ты достаточно воспитанна, чтобы не светиться в крыле преподавателей лишний раз. После занятий туда-сюда не бегать.

— Хорошо.

5. 4 Глава

Первая пара — молекулярная физика. Пожилой, но достаточно подвижный профессор говорил так быстро, что мы едва за ним поспевали. Но удивительно то, что несмотря на его торопливость, лично мне всё было предельно понятно.

— Итак, кто мне ответит? При понижении абсолютной температуры идеального газа в 1,5 раза, средняя кинетическая энергия теплового движения молекул...

Ислам Мухамедович обводит взглядом весь наш поток и настолько резко показывает на меня небольшой указкой, что я теряюсь.

— Ну, Волкова, порадуйте нас вашими школьными знаниями.

— Эмм, — на пару секунд напрягаюсь, пытаюсь вспомнить. —

Средняя кинетическая энергия теплового движения молекул идеального газа прямо пропорциональна абсолютной температуре.

— То есть?

— При понижении абсолютной температуры в 1,5 раза средняя кинетическая энергия также уменьшится в 1,5 раза.

— Очень хорошо, Марианна, — профессор, смотря с прищуром, задаёт ещё один вопрос. — При неизменной концентрации молекул идеального газа средняя квадратичная скорость теплового движения его молекул увеличилась в 4 раза. Во сколько раз изменится давление газа?

— Давление идеального газа пропорционально произведению концентрации молекул газа и квадрата средней квадратичной скорости их теплового движения, — мой голос от волнения и напряжения звучит искусственно.

— Быстро формулу на доску.

Встаю с места и иду к доске. Формулу я хорошо помню, но всё равно меня не отпускает внутренний мандраж.

— Марианна Волкова, мы с вами определённо подружимся, — с улыбкой говорит учитель, глядя на сделанную мною запись.

В дверь стучат, и мы с учителем синхронно смотрим в её сторону.

— Ислам Мухамедович, — металлический голос прорезает тишину, — вы позволите?

Внутри всё замирает, когда я вижу его…

Тимерлан Багаудинов. Бездушный монстр, который украл мои сны.

Мне было пятнадцать!

После сложного перелома ноги родители отправили меня в очень хороший оздоровительный лагерь. Когда я туда приехала, он уже был там.

У Тима было перебинтовано плечо и он плохо двигал правой рукой. Тимерлану было сложно, но не оттого, что приходилось переучиваться делать всё левой рукой, Тим буквально бесился оттого, что вокруг него постоянно находился медицинский персонал, бесконечно предлагая свою помощь.

Никто из них не замечал, что их «забота» делает его слабым.

В том центре было много всего, и парень сначала вежливо — если, конечно, так можно вообще сказать про этого человека — просил оставить его в покое, потом кричал, прогонял всех, злился. Но его никто не слышал.

Когда Тим впервые сорвался, я очень испугалась! Тимерлан сломал медбрату челюсть за то, что он подал выпавшую из больной руки Тима книгу.

Мне было жутко видеть корчившегося от боли медработника, но вместе с этим я понимала, его действие было лишним.

Тимерлан не был беспомощным.

Да, у него болело плечо и почти совсем не работала рука, но он всё равно со всем прекрасно справлялся!

Я понимала чувства Тимерлана. Нет ничего хуже беспомощности!

За то время, пока я была прикована — сначала к постели, потом к инвалидному креслу, я в полной мере поняла — каково это, быть обузой для других, быть практически недееспособным человеком.