— Ты чего?

— Тим будет с нами на пробежке?

— Как бы он-то с нами учится, — тараторила Саша. — У него разряд по лёгкой атлетике, и он мастер… Мари, ты чего побледнела так?

— Нормально всё, — я постаралась взять себя в руки и пошла дальше. — У них фамилии просто схожи с нашим директором или…

— Или. Мне соседка с утра все уши прожужжала про их семью.

— Что сказала? — спрашиваю с осторожностью. Мне бы не хотелось выказывать своё любопытство, но и иного способа разузнать хоть что-то о Тимерлане и Амирхане я не знаю.

— Ну, во-первых, Амирхан-Хаджи, он дядя Тимерлана.

— Получается, Тим, он тоже Багаутдин, а не Багаутдинов, — прикусываю кончик языка. Этот вопрос можно было и не задавать.

— Да, его фамилия тоже не склоняется. Но согласись, очень хочется? — я в ответ только киваю.

— А что ещё?

— Ну, ещё у них, у всей их семьи, был свой бизнес, впрочем, он и сейчас вроде как есть, но не так давно была целая империя. Сейчас лишь малая её часть.

— Почему?

— Вот этого не знаю. Слухов много разных, что из всего правда, а что нет, не имею представления, а совсем уж сплетничать не хочу.

— Ясно…

— Сейчас бизнес пытается наладить Динар Ходжи, отец Тимерлана, а Тим вот сюда учиться поступил, а Амирхан — директором. Только зачем, непонятно!

— Почему?

— Потому что Тим, он учился в Иордании, а кто-то говорит, что до сих пор там учится. Я не знаю, как это возможно, потому что тут совмещать обучение с другими какими бы то ни было учебными заведения точно нельзя. Ну, а Амирхан-Хаджи, он…

— Я не понял! Мы где ходим? — синхронно поворачиваем головы на строгий баритон, как я понимаю, того самого Камала Алиева.

Высокий, довольно спортивный темноволосый парень, с очень красивыми, большими, немного раскосыми глазами.

— Мы ещё не опаздываем, — говорит Саша. — Ещё три минуты есть.

— Да что ты? — парень говорит довольно дерзко, хотя я считаю, что повода для этого нет, потому что Алекса сказала вполне безобидным тоном. — Тут я решаю, кто опоздал, а кто нет. Два круга за опоздание.

— Насколько я поняла, ты просто смотришь чтобы никто не филонил, — это уже говорю я. При этом я изо всех сил стараюсь говорить максимально ровным голосом. — Не думаю, что есть необходимость брать на себя больше, чем требуется, — спокойно, Марьяна, это всего лишь его взгляд.

Взгляд у парня поистине дьявольский, но я выдерживаю его, потому что должна, раз уж рот открыла, Марья, — держи удар!

«Физически он не посмеет», — на всякий случай мысленно поясняю себе несколько раз подряд.

Правильнее было бы, конечно, обратиться к совершенно незнакомому парню на «вы», быть более вежливой, но я тут не совсем я, и Игорь Демидович настаивал на том, чтобы я оставила своё воспитание и вела себя дерзко.

Я тогда ответила ему, что вряд ли у меня так получится, и что мне проще до минимума сократить общение со сверстниками.

Такой ответ явно не устроил мужчину. Он сжал руль до побелевших костяшек, и почему-то мне тогда показалось, он был готов ударить меня. Мы как раз ехали в колледж, и он давал мне последние наставления.

«Ты очень эгоистична, Марьяна!» — сквозь плотно сжатые зубы сказал тогда он.

«П-почему?» — спросила я дрожащим голосом, чуть заикаясь.

«Потому что мы миллион раз обсуждали, кто ты, как вести себя должна и как разговаривать. Я так понимаю, тебе плевать на своих сестёр и брата, а также…»

«Я постараюсь», — ответила я резко, потому что не хотела слышать завершение фразы.

Мне накануне были даны все инструкции и уже тогда я понимала, что и третьей части не смогу сделать.

Я умею постоять за себя и при возможности заступиться за слабых, но я не умею быть дерзкой или выказывать своё недовольство к чему бы то ни было.