Славка уронила нож, яростно чертыхнулась и потащила посуду к рабочему столу, на ходу возмущенно бормоча:

– Нож упал… Вот ведь мерзкая примета… Опять припрется, козел… Наверное, как-нибудь узнал, что ты приехала… Помириться мечтает… Любовь до гроба… Зараза…

Александра быстро наклонилась, подняла с пола нож и украдкой постучала им по нижнему краю столешницы, пока Славка не видела. Все это – суеверие и мракобесие, конечно, но так, на всякий случай. Если Славка не хочет, чтобы бывший муж приходил, – так лучше, чтобы он и не приходил. Нет ничего хуже, когда бывший муж преследует бывшую жену, даже если преследует с благородной целью – примириться. А вообще-то кто сказал, что это благородная цель? Это они думают, что их цели исключительно благородны. И такими благородными целями можно оправдать любые средства. Всю душу вымотают в процессе достижения своих благородных целей. Следует оградить Славку от этого козла.

– Он к тебе часто припира… э-э… приходит? – осторожно спросила Александра. – Это не опасно? Может быть, тебе какая-нибудь защита нужна? Славка, ты мне лучше все сразу скажи. А то начну выдумывать черт знает что.

– Да фигня все это, – все еще сердито начала Славка. Помолчала, погремела посудой и вдруг захохотала. Отсмеялась, вытерла ладонями глаза и опять сердито сказала: – Не бери в голову, Кося. Это ему защита нужна, козлу. Это ему здесь опасно. Позапрошлый раз я ему всю морду разукрасила, а Моня его чуть не съел. Так что в прошлый раз он даже в калитку входить не стал. Соблюдает дистанцию. Предусмотрительный.

– Славка, ты что, дралась с бывшим мужем? – Александра очень ясно представила эту картину и невольно поежилась: в Викторе было килограммов девяносто при метре восемьдесят семь, а в Славке – не больше пятидесяти, наверное. И то после такого завтрака. Да и ростик у Славки, по нынешним меркам, был так себе – метр шестьдесят пять. Славку всеобщая и поголовная акселерация как-то обошла стороной.

– Почему это чуть что – сразу и дралась? – обиделась Славка. – Ты, Кося, плохо обо мне думаешь. Просто пару раз удачно достала… А потом он уворачиваться стал. Но уходить все равно не хотел, упирался, как козел. Потом Моня пару раз гавкнул. Ну, Витька и чесанул. Как горный козел.

– А тебе его… не жалко? – неожиданно для себя спросила Александра.

Славка опять захохотала.

– Может быть, ты его и не любила?

Славка перестала хохотать и глубоко задумалась. Осторожно поставила посуду в мойку, вытерла руки полотенцем, вернулась к столу, обстоятельно устроилась в креслице и только потом очень серьезно сказала:

– Кося, я не знаю. Я не помню. Может, и не любила. Потому что если любила – как же так сразу все кончилось, да? Но вот сейчас не люблю, это точно. Я не могу любить человека, который с самого начала рассматривал меня как ступеньку карьерной лестницы. Извини за высокий стиль. Но я не представляю, как можно любить ступеньку… По ступенькам ногами ходят. Это любовь, да? Никогда не поверю, что он меня любил. А раз он меня не любил – так и я его любить не могу. Все, тема закрыта.

Александра очень хорошо знала, что те, кто ходит по карьерной лестнице, не могут любить ее ступени. Но вот ступени очень часто любят тех, кто по ним ходит. Восхищаются решительной поступью ходящих. Устилают себя коврами, чтобы им, ходящим, было не так жестко наступать. И ботинки им, ходящим, чистят.

Хорошо, если Славку все это стороной обошло, не оставив синяков на душе.

Они посидели молча, ожидая, кто первый откроет новую тему. Прежняя тема ведь закрыта? Ну и все, и не надо больше об этом говорить. И даже думать не надо. Бедный ребенок… Да ничего не бедный! Уже большая девочка, вон какая умная, самостоятельная, решительная! Никаких причин для тоски. И совершенно незачем прислушиваться к тому, как кольнуло в сердце.