Спустя некоторое время, вдохновленный фотографией в каком-то иллюстрированном журнале, он написал другой мой портрет, в восточном костюме, в котором я был на балу у Эмильены д’Алансон, и также предложил его мне. Когда появился третий портрет – на этот раз конный, – я написал ему, извинился и попросил избирать впредь другие модели.

В Биарриц мы с Федором отправились на машине, а по дороге решили осмотреть замки на Луаре. Особенно мне запомнилась одна наша импровизированная экскурсия – как по своему неожиданному характеру, так и по удовольствию, которое она мне доставила.

Гуляя вечером по улочкам Тура, где мы собирались провести ночь, я прямо-таки застыл перед репродукцией мужского портрета работы Веласкеса, выставленной в витрине книжного магазина. Охваченный неодолимым желанием увидеть оригинал, я расспросил книготорговца и узнал, что портрет принадлежал испанцу Леону Карвальо, владельцу замка Вилландри, расположенному в нескольких километрах от Тура. Я тотчас решил заехать туда на следующий день. К сожалению, поскольку мы должны были отправиться в дорогу рано утром, часы, когда замок был открыт для посещения, не совпадали с нашим графиком. Тем не менее я решил попробовать.

Было около семи часов утра, когда мы остановились у ворот замка Вилландри. Удивленный визитом в столь неурочный час, привратник спросил, есть ли у нас приглашение посетить замок, и, получив отрицательный ответ, отказался впустить нас. Но я проявил настойчивость, и он отправился искать управляющего. Тот оказался более покладистым и провел нас в картинную галерею, где я смог вдоволь полюбоваться портретом, ради которого приехал сюда. Вскоре в зал вошел и сам хозяин замка в просторном домашнем халате из красного бархата.

– Господа, я счастлив удовлетворить ваше любопытство, – сказал он, – но, поверьте, вы выбрали странное время для посещения.

Я представился и извинился за нашу бестактность.

– Я был не слишком любезен, – ответил хозяин, – о чем теперь сожалею, поскольку я рад познакомиться с вами.

Месье Карвальо любезно провел нас по всему замку Вилландри, который прежде был обезображен переделками, но теперь вновь обрел свой изначальный облик.

Но больше всего нас поразили сады, окружавшие замок. С высокой террасы мы восхищались их удивительным порядком и оригинальностью. Шпалеры, увитые виноградной лозой, стояли вдоль рвов с водой и вокруг грядок с пряными травами и овощами, расположенных на французский манер амфитеатром. Перед домом был разбит настоящий андалузский сад, напоминавший хозяину его родную Испанию, с розарием и самшитовой рощицей.

Когда мы прощались, месье Карвальо подарил мне на добрую память репродукцию с портрета, который привел меня к нему. Теплота оказанного нам приема рассеяла все сожаления о нашей неловкости.

В тот же вечер мы приехали в Биарриц. Страна басков, которую я видел впервые, сразу покорила меня. Но все же я не был намерен задерживаться там. Мне хотелось поскорее отвезти Ирину в Лондон, где мы решили поселиться. Во время этого краткого пребывания в Биаррице мы съездили в Сан-Себастьян – посмотреть на бой быков. Это зрелище, новое для меня, показалось мне одновременно и ужасным, и великолепным.

Несколько дней спустя мы уже были в Лондоне, в нашей квартире в Найтсбридже. Здесь мы узнали, что великая княгиня Ксения покинула Букингемский дворец и устроилась с детьми в особняке в Кенсингтоне.

В России к концу этого, 1919-го, года генерал Деникин, тесня большевиков, продвигался к Москве, а генерал Юденич наступал на Петербург. Увы, надежды, порожденные этими успехами белых армий, вскоре рухнули: генерал Юденич, достигший уже пригородов северной столицы, был разбит и в ноябре потерпел окончательное поражение. Со своей стороны, генерал Деникин был близок к соединению с Сибирской армией адмирала Колчака. Несколько кавалеристов деникинской армии, посланные в разведку, даже встретились с дозорными армии Колчака. Но когда связь двух армий, казалось, была почти установлена, большевики сумели этому помешать.