Подумав секунду, Тим все же вынул куртку из шкафа, и решительно вывернул капюшон. На пол шлепнулся неопрятный окровавленный комок плоти, из которого торчали обрывки тонких жил. Картер невольно отшатнулся, скорее от неожиданности, чем из опаски, но быстро понял, чем именно являлся лежащий на полу предмет. Он узнал в нем большой палец, отчлененный от человеческой кисти.

Но чей он и как мог попасть в капюшон, до Тима дошло не сразу. Лишь подумав немного, Картер сообразил, что палец мог принадлежать только бедняге пилоту, угостившему его пивом. Его ведь так размочалило, что фрагменты тела могли оказаться где угодно. Палец мог застрять под кольцом подшлемника на скафандре, а потом шлепнуться в капюшон после размыкания кольца при снятии костюма.

Все это было вполне объяснимо. Необъяснимо было другое. Полностью оторванный палец шевелился! Короткая мышца-сгибатель, которую медики называют flexor pollicis brevis, конвульсивно дергалась, пытаясь согнуть сустав.

Это было решительно невозможно, с какой стороны на это ни посмотри. Но тем не менее палец двигался. На полу, оторванный от руки, от кровеносной и нервной системы. Зрелище было не менее диким, чем восставшая из гробницы мумия, и настолько же невероятным.

Тим осторожно присел на корточки и убедился, что шевелится именно мышца, а не что-то инородное внутри нее. С близкого расстояния было отчетливо видно, как сокращается сама мышечная ткань, хотя по всем законам природы ей полагалось давно окоченеть. Картеру стало не по себе. Зрелище было настолько немыслимым, что поневоле пугало, как пугает все, в корне необъяснимое.

Тут же включилась фантазия, в голове промелькнула картинка: труп, лежащий на столе патологоанатома, начинает подергиваться, как в дешевых кинофильмах или в детских страшилках, какие ребята рассказывали по ночам в интернате после отбоя. Картер недолго жил в интернате, у его родителей попросту не было тогда денег на обучение, но и за год он наслушался подобных историй немало. И о планете мертвецов, и о повелительнице зомби, и о звездолетах-призраках, управляемых мертвыми экипажами. Вот только страшилки остались в далеком и не очень счастливом детстве, а дергающийся на полу мертвый палец каким-то непостижимым образом выскочил из них в реальность.

На миг Тим усомнился, что бодрствует. Ну, бывает такое. Сел в кресло, задремал незаметно, а потом не смог отличить сон от яви. Но это предположение Картер сразу отбросил, слишком уж реально все было вокруг. Все, за исключением самого факта происходящего.

Следующим предположением стали наркотические галлюцинации. Если на базе творятся темные делишки, то проверяющего в принципе могли отравить каким-нибудь галлюциногеном. Но это тоже сомнительно, ведь обычно наркотики вызывают не столь избирательные видения, а искажают реальность целиком. А розовых зверей Картер вокруг себя не наблюдал.

Тем ни менее раздавшийся сигнал коммуникатора заставил его вздрогнуть. Тим отшагнул от дергающегося пальца и ответил на вызов. Это была Марина.

– Я уже под дверью, – сообщила она.

– Подождите, я выйду, – ответил Тим, сглотнув застрявший в горле комок.

Он быстро вынул из бара стакан, зачерпнул им палец и поставил обратно, плотно прикрыв дверцу. С этим надо будет разобраться отдельно, а сейчас Марине о случившемся лучше не знать.

Картер глянул на стену, где в панели виднелись два крошечных объектива камеры наблюдения. Вряд ли оператор смотрит за помещением непрерывно… Хотя это не просто помещение, а комната, выделенная комиссару. Над ней могли установить и непрерывный контроль.