От раненых же стало известно, что где-то недалеко должен находиться и склад вооружения. Естественно, точно никто сказать ничего не мог, секретность, но один из парней уверенно заявил, что такой склад точно есть.

И все-таки я поспешил с выводами, что все прошло спокойно. Один из освобожденных нами командиров, причем не особист какой-нибудь, а вполне себе пехотный подполковник, решил проявить себя.

– Вы, – ладно хоть тыкать не стал, – боец, не имели права присваивать народное имущество. Эти вещи предназначены для войсковых частей, здесь обмундирования на целый полк!

– И что? – спокойно ответил я на этот спич.

– Все это, – подпол обвел взглядом наше новое имущество, – принадлежит Красной Армии.

– А вы себя из нее уже вычеркнули? – улыбнулся я. Подполковник Бульбанюк не знал, что сказать, слишком сильно было его возмущение. – Я вам напомню, если вы не против, товарищ подполковник…

– Я начштаба…

– Я уже говорил одному из ваших коллег, мне пофигу, кем вы были, главное, кто вы сейчас. Вы, – я чуть не ткнул ему пальцем в грудь, – бывший военнопленный. Вам удалось остаться в живых только потому, что вы переоделись в солдатскую форму. Когда вы еще были при своих бойцах, в своей части, вашим бойцам было что есть?

– Ну…

– Да без всяких ну, говорите! Благодаря такому вот, как вы, продовольствие в таком количестве лежало и ждало немцев, а наши бойцы ходят голодными. Если хотите, так такие, как вы, и есть первые враги народа! – Да, популярности среди командиров этот мой монолог мне не придаст, они и так недовольны, что подчиняются не пойми кому. Правда, я им еще и не приказывал ничего. А и плевать, главное, чтобы бойцы были сыты. Голодный солдат уже не воин.

– Ты точно все правильно рассчитал? – сержант Черный уставился на меня.

– Да вроде да, – спокойно ответил я.

Мы укрылись в лесу, на самой окраине. Отсюда до железнодорожного полотна метров двести всего. По обеим сторонам пути выставлены пулеметы, орудия, да и просто бойцы с винтовками ждут только сигнала. А готовимся мы отправить под откос эшелон противника. Вчера посылали разведку к ближайшей станции, что была на западе от нас, так вот ночью туда прибыл здоровенный эшелон, с танками и войсками противника.

Три дня назад мы благополучно закончили перевозить найденный склад вооружений и боеприпасов. Хрен бы мы это сделали, если бы не раздербанили приспешников Гитлера, полицаев. Расхреначили из пулеметов вражеский обоз, но по лошадям не стреляли, вот и перевезли весь склад на телегах, благо было не очень далеко. На складе оказалось огромное количество взрывчатки и боеприпасов, винтовки, пулеметы, минометы, даже четыре «сорокапятки». Вот теперь мы и готовимся потрепать немчуру уже всерьез. Немец пока непуганый, это позже они все леса в Белоруссии вырубят вдоль дорог, а пока надо пользоваться. Как рассказали разведчики, что ходили к станции, эшелон реально огромный, думаю, его уничтожением мы неплохо поможем действующей армии. Да, нас пока мало, но шныряющие по округе разведчики уже присмотрели нам два лагеря военнопленных, будем освобождать соотечественников.

– Всем внимание! – сказал я в сторону сержанта, а тот продублировал дальше уже жестами.

Поезд медленно приближался к месту засады. Почему медленно? Да мы местечко такое выбрали, тут дорога поворачивает, машинисты по-любому скорость сбрасывают, мы уже это знали.

Все-таки со взрывчаткой я переборщил. Честно говоря, не хотелось рисковать, поэтому в фугас, что рванул впереди состава, под платформой с охраной, просто снес ее с полотна. Паровоз, засвистевший и отчаянно пытавшийся затормозить, спрыгнул с рельсов следом за платформой. Танки, которые перевозили на следующих за паровозом таких же платформах, ничего нам сделать бы не смогли, никак. Зачехленные брезентом, грозные железные монстры были попросту не готовы к бою. С обеих сторон полотна полетел просто шквал огня и стали в направлении немецкого состава. Немцы, прыгавшие на ходу, чтобы не перевернуться вместе с вагонами, попадали на мины и растяжки, что были установлены на откосах. Какой-то организации у гитлеровцев не было и в помине. Люди просто охренели от увиденного и произошедшего с ними. Ведь до сих пор они не сталкивались с таким сопротивлением, казалось бы на своей территории. Они платформы с охраной впереди паровоза только-только начали вводить, многие вообще едут без них, а тут такое. Бой длился минут двадцать, да и то потому что я дал бойцам вдоволь пострелять, накипело у людей. Война, почти сразу плен, а тут они получили возможность почти безнаказанно отомстить и за себя, и за Родину, вот и отрывались.