– Стало быть, по-вашему, в Софии и смотреть нечего? – спросил Николай Иванович.

– Как вам сказать?.. – развел руками священник. – Смотреть все можно.

– Нет, я спрашиваю только про интересное.

– И интерес зависит от точки зрения. Вот с нами в поезде едет один англичанин, так он едет в Софию специально для того, чтобы посмотреть то место на улице, где был убит Стамбулов, – вот и все.

София совсем уже была близко. Минареты мечетей ясно выделялись вдали. Поезд убавлял ход.

– А где бы нам, батюшка, получше остановиться в Софии? – спросила Глафира Семеновна священника.

– В Софии теперь все гостиницы хороши, все заново отделаны. Остановитесь в гостинице «Болгария», в гостинице «Одесса», «Империал», «Метрополь», у братьев Ивановых в номерах. Везде хорошо и недорого, если вы будете сравнивать с русскими или заграничными ценами. Ресторанная еда тоже недорога. Понаехали венские немцы и всяких ресторанов настроили и на венский манер кормят.

– Если уж по-венски, то это совсем хорошо. Мне венская еда больше парижской нравится, – сказала Глафира Семеновна. – В Париже можно по ошибке что-нибудь такое съесть, от чего потом три дня не отплюешься, а в Вене этого случиться не может.

– Гм… – улыбнулся священник. – А разве приходилось скушать что-нибудь неподобающее?

– Просто она боится, что ей вместо цыпленка под белым соусом лягушку подсунут, а вместо грибов – жареных улиток, – отвечал Николай Иванович.

Минут через пять поезд подъехал к платформе станции София. В вагон еще на ходу вскочили два молодца в бараньих шапках, бежали по коридору и выкрикивали:

– Дрехи! Чемодани! Багажи!

За ними вбежал тоже молодец в фуражечке с надписью на околышке: «Hôtel Metropol» и тоже выкрикивал:

– От гостильница «Метрополь»! Добри одаи! Добри комнаты! Билиге циммерн! Шамбр мебле!

– Готель «Метрополь»! Сюда, сюда! – поманили его супруги.

Баранья шапка и фуражка с надписью ухватились за их ручной багаж и потащили его из вагона.

Через пять минут супруги Ивановы ехали уже в приличном фаэтоне, направляясь от железнодорожной станции по Витошкой улице в гостиницу. На козлах фаэтона сидел кучер в бараньей шапке, стоял багажный сундук, а на сундуке торчал молодец в фуражке с надписью «Метрополь». Фаэтон был загроможден подушками, баулами, картонками и саквояжами супругов. Лошади неслись быстро. Направо и налево мелькали старые убогие домишки вперемешку с новыми домиками венской архитектуры. Движения на улице было куда больше, чем на улицах Белграда. Спешили куда-то военные в форме почти тождественной с нашей офицерской формой, попадались бараньи шапки, шляпы котелком, цилиндры, проехали три-четыре фаэтона с дамами попарно и в одиночку.

– Посмотри, здесь совсем другая жизнь, чем в Белграде, – обратилась Глафира Семеновна к мужу.

– Маленький Париж? – улыбнулся Николай Иванович.

– А что ты думаешь? Если уж тот белградец назвал свой Белград маленькой Веной, то, по-моему, София куда больше похожа на маленький Париж. Вон и раскрашенные афиши, как в Париже, налеплены на заборе.

И в самом деле, чем дальше, тем движения было больше, а когда подъехали к гостинице, находившейся в торговом квартале, против мечети и турецкой бани, то на улице уж стояли и бродили группы из трех-четырех человек. Здесь разносчики продавали мелкую рыбу в плетеных ивовых корзинках, на дверях лавок были вывешены бараньи туши, в окнах пивной виднелись усатые и бородатые лица, и в нее и из нее то и дело выходили и входили посетители, хлопая дверным блоком.

Фаэтон остановился у подъезда, находящегося на углу двух улиц. Молодец, в фуражке с надписью, соскочил с козел. Выбежал швейцар в фуражке с позументом, и вдвоем они начали разгружать фаэтон.