В результате Джеймс все-таки предпочел домашнюю, практичную Мэри. Сама Мэри, кстати, до гробовой доски не могла простить мужу его колебаний. Когда Джеймс и Мэри наконец соединились, Элизе пришлось покинуть Стивентон. Женщины «не ладили»; вернее сказать, Мэри отказалась терпеть в доме Элизу. Невестка Джейн Мэри Остин, урожденная Ллойд, «не любила и порицала» Элизу. Сила Мэри заключалась в надежности и бережливости. Они были полными противоположностями – ветреная Элиза и Мэри, бдительно надзиравшая за хозяйством и не упускавшая случая «отругать близких за расточительство».

Впрочем, опасения Джейн лишиться из-за решения брата общества очаровательной «французской» кузины, принесшей Остинам столько беспокойств, не оправдались. Предприимчивая Элиза нашла другую возможность проникнуть в их семейство.

Они писаные красотки и, конечно же, пленяют «сердца без счета»[23].

Элиза о Кассандре и Джейн (1791)

В 1791 году Элиза де Фейид называла пятнадцатилетнюю Джейн и ее сестру «прелестнейшими девушками Англии».

Кассандра была мягче нравом; родные считали ее «самой добросердечной в семье». Она получала «множество знаков внимания» от «кавалеров», и Элиза, – которая прекрасно разбиралась в подобных вещах, – полагала, что Кассандре, с ее внешностью и характером, не составит труда найти мужа. Проблему отсутствия приданого должна была снять ее привлекательность.

Кассандра и Джейн достигли половой зрелости примерно в пятнадцать лет – позже, чем это происходит с современными девочками-подростками, так как георгианский рацион был менее питательным. Георгианцы не любили обсуждать вслух подробности женской физиологии, но в жизни они, естественно, сталкивались с их проявлениями. Доктора рекомендовали лечить месячные боли валерианой или прикладывать «к низу живота пузырь, на две трети наполненный горячей водой».

Регулярные «боли внизу живота» указывали на то, что девушке пора под венец и рожать. Георгианская формула счастливого супружества содержала один важный компонент, который предшествовал влюбленности и венчанию. Отвечали за него, как правило, родители невесты, а его содержанием была проверка финансовой состоятельности потенциального жениха. Любовь из формулы либо исключалась, либо заменялась надеждой, что она возникнет позже, после свадьбы. Однако взросление Кассандры пришлось на очень интересный период в истории развития общества. Разумеется, в коллективном сознании и раньше существовало представление о том, что брак будет прочнее, если в его основе лежит любовь. Но за годы жизни Кассандры в этом представлении произошел заметный сдвиг: отныне возобладало мнение, что социальный и финансовый статус, при всей его важности, все же менее весо́м, чем совместимость будущих супругов.

До той поры на пути к шекспировскому «соединенью двух сердец»[24], как правило, вставали препятствия в виде семейных обязательств, финансовых согласований и физической способности женщины к деторождению (способность мужчины выполнять свою часть операции обычно сомнению не подвергалась). Вплоть до эпохи Просвещения долг перед Богом доминировал над стремлением найти родственную душу.

За век до того лорд Галифакс написал свое знаменитое «Назидание дочери» (1688), в котором предупреждал ее, чтобы даже не помышляла о самостоятельном выборе спутника. «Молодым женщинам, – писал он, – редко дозволяется выбирать самим; забота и опыт их друзей считаются более надежными руководителями, чем их собственные причуды». Книга выдержала семнадцать изданий, из чего мы делаем вывод, что она отвечала взглядам читающей публики на протяжении всего восемнадцатого века.