– Привет, – ответила Сьюзен, удобнее усаживаясь в своем кресле. – Я вчера вечером заезжала в квартиру Бена, чтобы попытаться…

– В квартиру Бена?

– Рядом с бульваром Санта-Моника. Я поговорила с его соседом по квартире, и он сказал мне, что Бен съехал в прошлом месяце.

– Верно, – подтвердила я.

– Он сказал, что Бен жил с девушкой по имени Элси.

– Это я, – встрепенулась я, возбужденная перспективой того, что она мне поверила.

– Об этом я догадалась, – сухо парировала Сьюзен, потом подняла с пола папку и положила ее передо мной. – Я получила это из погребальной конторы. Там список вариантов для заупокойной службы.

– Хорошо… – пробормотала я.

– Необходимо принять решение по поводу цветов, церемонии, извещений о смерти и так далее.

– Разумеется. – Я понятия не имела, что входило в это «и так далее». Я никогда еще не оказывалась в подобной ситуации.

– Я подумала, что лучше будет, если этим займешься именно ты.

– Я? – Накануне она не верила, что у меня есть право находиться рядом с Беном в больнице. И теперь она хотела, чтобы я планировала его похороны? – А вы не хотите принять в этом участие? – недоверчиво спросила я.

– Нет, я не стану тебе помогать. Я думаю, что лучше всего тебе самой обо всем позаботиться. Ты хочешь быть его ближайшей родственницей…

Она не договорила, но я догадалась, как она собиралась закончить фразу. Моя свекровь хотела сказать: «Ты хочешь быть его ближайшей родственницей, вот и получай». Я проигнорировала ее отношение ко мне и постаралась сохранить в мыслях Бена – моего Бена, ее Бена, нашего Бена.

– Но… его семье не следовало бы оставаться в стороне.

– Я единственная родственница Бена, Элси. Была ею. Я – это все, что у него было.

– Я знаю. Я только хотела сказать, что вам следовало бы участвовать в этом. Нам следовало бы заниматься похоронами вместе.

Сьюзен промолчала, только улыбнулась напряженно и печально. Потом посмотрела на столовые приборы. Потеребила салфетки и солонку.

– Бен явно не хотел, чтобы я участвовала в его жизни. Я не понимаю, почему мне следует принять непосредственное участие в его смерти.

– Почему вы так говорите?

– Я только что сказала тебе, – ответила Сьюзен. – Ему даже в голову не пришло сообщить мне о том, что он собирается жениться или переехать к тебе. Он не говорил, что вы значите друг для друга. И я… – она аккуратно вытерла слезинку бумажным носовым платком. Потом покачала головой и внесла ясность: – Элси, мне незачем обсуждать это с тобой. У тебя есть список дел. Я прошу тебя только сообщить о дате прощания и о том, что будет сделано с его прахом.

– Бен хотел, чтобы его похоронили, – ответила я. – Он мне сказал, что хочет быть похороненным в спортивных штанах и футболке, чтобы ему было комфортно.

Когда он мне говорил об этом, эти глупые слова показались мне милыми… Мне даже в голову не пришло, что к моменту его смерти я не впаду в старческий маразм и что он умрет спустя несколько месяцев после этого разговора.

Лицо свекрови покрылось морщинками вокруг глаз и рта. И я поняла, что она рассердилась. Морщины вокруг губ проступили четче, и я впервые увидела, что она старая. А у моей мамы есть такие морщины? Мы с ней так давно не виделись, что я этого даже и не знала.

Возможно, Сьюзен не понимала того, что делает. Возможно, она считала себя достаточно сильной, чтобы держать лицо и навязать мне организацию похорон как наказание, но она ошибалась. Ей определенно было не все равно.

– В нашей семье умерших всегда кремировали, Элси. И я никогда не слышала от Бена, что он хочет другого. Просто скажи мне, как ты поступишь с прахом. – Она посмотрела на стол и вздохнула, выдувая воздух себе на колени. – Мне пора идти. – Сьюзен встала и ушла, не оглянувшись, не признав моего существования.