– Прости меня, ладно? Хотя знаю, что это ничего не исправит.

– О чем ты? – Недоумение Изабеллы, казалось совершенно искренним.

– Городок очень маленький. Обязательно кто-нибудь увидит, как я выхожу отсюда.

– И что же? – Изабелла открыла дверцу старинного холодильника, по-прежнему не понимая, чем он так озабочен.

– А то, что к полудню весь Коув будет знать, что я ночевал у тебя.

Она достала и масло и пожала плечами.

– И что из того?

Его ум, который всегда работал без сбоев, после такой реакции завис, словно, как компьютер, подхватил вирус. Фэллон не сразу осознал, что чувство, которое сейчас испытывал, называется смущением. Он никогда не смущался раньше. Ему пришло в голову немного усилить свои сверхспособности, чтобы лучше понять ситуацию, но, увы, это тоже не помогло.

– Тебя совсем не волнует, что все узнают, с кем ты провела ночь?

– Нисколько. – Изабелла засунула два куска хлеба в старомодный хромированный тостер. – У нас был сложный день. Чтобы расслабиться, мы немного выпили, поужинали, а потом ты уснул на моем диване. Такое с каждым может произойти.

– Только не со мной. И, черт побери, мы не только выпили и поужинали: у нас был секс.

Изабелла удивленно подняла брови.

– Ты так переживаешь за свою репутацию?

У него никак не получалось найти верные слова, и он твердил как попугоай:

– С сегодняшнего дня все в Коуве будут знать, что мы спали вместе.

– И что с того?

Фэллон отхлебнул из кружки, надеясь, что кофеин поможет ему рассеять странное смущение, которое не давало мыслить четко. Похоже, Изабеллу совсем не беспокоит, что кто-то узнает о событиях прошедшей ночи, но почему тогда это тревожит его? Фэллон не знал, что ответить на заданный себе вопрос.

– Или ты переживаешь из-за моей репутации? – догадалась наконец Изабелла. – Боже, это так по-джентльменски, но волноваться все равно не стоит.

– Угу. – Фэллон вдруг почувствовал, что ситуация быстро покатилась под откос, но как остановить несущийся поезд, не знал.

Его замешательство прервал звук сработавшего механизма, следом за которым послышался хлопок. На кухне высоко в воздух взлетели два кусочка хлеба.

– Тостер!

Один кусок ИОзабелле удалось поймать до того, как тот упал на пол, а второй, к счастью, приземлился на стол.

– Слава богу! – Она ослепительно улыбнулась Фэллон и как ни в чем не бывало заметила: – Сегодня не пришлось поднимать с пола. Конечно, я, как бывший работник общепита, в таких случаях всегда руководствуюсь правилом «быстро поднятое упавшим не считается», но порой бывает не очень-то удобно…

– Кто подарил тебе это чудо техники?

– Генри и Вера. Они обнаружили его в одном из гостевых домиков на территории «Морского бриза».

Долгие годы этот мотель стоял заброшенным, и вот несколько лет назад, под двусмысленным предлогом прав скуоттеров, туда вселились Вера и Генри Эмерсон и принялись перестраивать для собственных нужд. До сего дня никому и в голову не приходило их выгонять. Они держали здоровенных сторожевых псов, так что к воротам бившего мотеля местные жители не приближались на пушечный выстрел, а полиции до новых жильцов не было дела. Пока люди с армией так и не появились.

– Мне кажется, – заметил Фэллон, – при наличии постоянной работы можно позволить себе купить новый тостер.

– Наверное. – Она намазала хлеб маслом. – Но мне нравится этот: он такой винтажный, не находишь?

– Да, потому что это явный раритет: ему наверняка не меньше пятидесяти. Поражает, как он вообще еще работает.

– Генри его подремонтировал.

– Да уж вижу. Не каждый тостер способен выводить содержимое на орбиту.