Сохраняя интервал, белые кони везли роскошную золоченую колесницу, сиявшую под лучами солнца. В колеснице никого не было, но персы считали, что на ней восседает сам Ахурамазда, бог света, их высшее божество, которое сопутствует царю в его походе и делает его непобедимым.

За колесницей вели огромного, необычайной красоты коня, покрытого драгоценной, шитой золотом попоной. Это был «Конь Солнца», конь божества.

Потом ехали десять колесниц, сверкавших золотом и серебром. Возницы были в белых одеяниях, с золотыми венками на голове. За ними следовали всадники двенадцати племен Персидского государства, все в одеждах своего племени, все с оружием своего племени…

Ровным шагом, гордо красуясь военной выправкой, шли «бессмертные». Роскошь их одежд и украшений ослепляла – густо расшитые золотом плащи, одежды с длинными рукавами, на которых, как звезды, сверкали драгоценные камни, тяжелые золотые ожерелья на груди… «Бессмертных» было десять тысяч – поток золота, ярких тканей и блеска драгоценных камней.

Чуть приотстав от них, шли «царские родственники» – придворные царя. Можно было подумать, что это идут женщины, – так пестро и нарядно они были одеты и так мало у них было оружия. Их было пятнадцать тысяч – еще один поток роскоши и сверкающих украшений.

Дорифоры, придворные, хранившие царскую одежду, шли с копьями. И уже вслед за дорифорами ехал сам царь царей Дарий Третий, Кодоман.

Царь в своей колеснице возвышался над всем войском. На его колеснице с обеих сторон были золотые и серебряные изображения богов. Дышло своим радужным сиянием заливали драгоценные камни. Две золотые статуи богов – Нин и Бел, – в локоть высотой, охраняли царя, а между ними раскрывало крылья золотое изображение птицы, похожей на орла.

Царь стоял неподвижно, глядя вдаль поверх голов своих воинов и телохранителей. Он был в пурпурном одеянии с белой полосой посередине. На плечах был накинут тяжелый плащ, расшитый золотыми ястребами. На его кушаке, которым он был опоясан, висел акинак в драгоценных ножнах. Фиолетовые с белым повязки украшали кидарис[*] Дария.

Двести приближенных царя, его телохранители, сопровождали его. А следом за ними шли пятнадцать тысяч копьеносцев, у которых копья были украшены серебром.

Потом снова шли пехотинцы. Тридцать тысяч воинов шагали, поднимая огромную густую пыль. А стадий спустя, там, где пыль снова ложилась на дорогу, ехала мать царя Сисигамбис и его прекрасная жена. Толпа женщин верхом на конях окружала их колесницы.

Царские дети тоже не остались дома. Они ехали в закрытых повозках – гармамаксах. А с ними – их воспитатели, слуги, евнухи… Шестьсот мулов и триста верблюдов, под охраной стрелков, везли богатую царскую казну. Тут же ехали жены родственников царя, жены его придворных, толпа торговцев, снабжавших войско провиантом, слуги, рабы…

И следом за этим сверкающим окружением царя шло его разноплеменное, плохо вооруженное, плохо обученное, собранное со всех концов Азии войско. Войско двигалось тяжело, медленно. На пятый день оно привалило в широкую Ассирийскую равнину.

– Вот здесь мы и остановимся, – сказал царь, – здесь и будем давать бой.

Лагерь раскинулся на равнине, словно огромное селение. Можно бы отдохнуть после нелегкого перехода. Но Дарий не давал воинам ни покоя, ни отдыха. Он боялся, что Александр застанет его врасплох. Он все время ждал его появления и держал в напряжении войско.

Но Александр не появлялся. Дозоры, окружавшие лагерь, видели только пустынные горизонты с их жаркой, неподвижной тишиной…