Каких любовей, войн и дрязг?
Какую жизнь (смешную? горькую?),
Как тень рябая по лицу,
Своими пробежал задворками
Он по железному кольцу?
Куда домчать ему мерещилось,
Что этот выбрал он маршрут?
Зачем он в сны не верил вещие
О том, что рельсы уберут?
Как тело бренное трамвайное
Из зноя вынес и дождя
И неужели – знанье тайное
Хранит, из круга выходя?
Половник
Г. Г. Маркесу посвящается
Никто Половнику не пишет
И не заходит просто так.
А для залётных пары мышек
Не друг Половник и не враг.
А что хозяйка? Что хозяйка…
Она хозяйка, да не здесь.
А где хозяин? Угадай-ка:
Всё колобродит где невесть.
А где девчонка? Счастья ищет
Который год в чужой стране.
А где мальчонка? В поле свищет,
Не дозовёшься по весне.
А где старушка? А старушки
Как увезли – с тех пор и нет.
А жучка с муркой? А подружки
За бабкой следом – и привет.
Никто Половнику не пишет.
Он думу думает свою:
Пойду-ка, думает, для мышек
Водицы в блюдечко налью…
Ремейк
…Волшебна ли, обыкновенна
Или ни два, ни полтора —
Она по сути неизменна,
Как кошки с мышкою игра.
Из вдохов, выдохов и вздохов
Она что в этот миг, что в тот,
Что в отзвучавшую эпоху,
Где с марта начинался год
Строкой-другой мартиролога,
Апрель цедил то прель, то сок,
Май в синей майке у порога
Качался с пятки на носок,
Июнь вьюнковый, тополиный,
Спешил одеться от-кутюр,
Юлил в листве июль шмелиный,
Был август густ, как конфитюр.
Сентябрь сентенциями сыпал,
Октябрь октавами бренчал,
Ноябрь брёл на пару с гриппом,
Декабрь капризы привечал —
И шёл, не враг и не товарищ,
На коду кругооборот,
Где каши с январём не сваришь
И не моргнув февраль соврёт.
Ворон
Слева облачка свеченье,
Справа листики «шу-шу» —
Я бежал из заключенья,
Я на лавочке сижу.
Мне не спится, не поётся,
Я сегодня сам не свой,
Оттого, видать, и вьётся
Чёрный ворон надо мной:
Взор грознее пистолета
(Чистый опер из угро),
Отливает фиолетом
Воронёное перо —
На воздушном океане
Без руля и без ветрил
Где он только не цыганил,
С кем знакомства не водил,
Над отверстою могилой
Nevermore не пел кому…
И зачем, скажи на милость,
Тихий лавочник ему?
Я невиден и приватен,
На двери моей – засов.
Не ищу на солнце пятен,
Не вздымаю парусов.
Что в природе происходит —
Всё давно предрешено.
Что ни день светило всходит,
Что ни ночь темным-темно,
Все при деле: орки воют,
Шелкопряды тянут нить,
Туча мглою небо кроет —
Верно, нечем больше крыть,
Коноплю растит ботаник,
Детский сад ушёл в загул,
Из болота всплыл «Титаник»,
В речке «Боинг» затонул,
На базаре пошукали —
Безголового нашли,
Пока голову искали,
Ноги встали и ушли;
Вот и я пойду, пожалуй,
С толстой сумкой на ремне.
Променяю гнев на жалость:
Много жалости во мне.
Мурку жалко, жучку жалко,
Жалко трезвых и хмельных,
И училку-бормоталку,
И здоровых, и больных,
Жалко ближних, жалко дальних,
Жалко свет и полусвет,
Жалко бабочек вокзальных,
А себя – уже и нет.
Не увенчан, не увинчен —
Человек как человек.
У меня на ужин нынче
Чудо-юдо рыба хек.
Выйдет месяц из тумана,
Глянет в окна к рыбаку,
Даль старинного романа
Перемелется в муку,
А с утра поспеет тесто
Для руки и для огня…
Это время с этим местом
Не сойдутся без меня.
Ты не вейся, птица ворон,
Над моею головой,
Не надейся, птица хоррор:
Я не свой – но я не твой.
Разиль Валеев
«Плача и скорбя, искал свободы…»
На моё могучее дыханье
Отзовутся небо и земля.
X. Такташ
* * *
Плача и скорбя, искал свободы
Светлый разум.
Не нашёл. Но пусть…
Или мир я изменю сегодня,
Или сам сегодня изменюсь.
Не поймут, когда скажу, что ветер —
Голубой, а время – сабантуй.
Имена всему свои на свете
Дам я, понимая красоту.
Всем цветам я дам свои названья.
За день я воскресну и умру…
Но и в миг последнего дыханья