Курс лежал на Карелию, в дом на озере, где Эрик хотел окончательно восстановить физические силы и разобраться с непредвиденными препятствиями на их пути. Магия, что скрывала Нину, была нездешняя. Словно сотворенная не на земле, а в потустороннем мире теми, у кого к ней всегда больше доступа и интереса. Либо, что намного менее вероятно, против них встал некто со способностью поглощать чужую магию, соединивший так же свои силы в паре. Только Эрик в это не верил. Слишком мало кто из ведьм и колдунов был наделен этим даром, и среди них почти никому не удавалось найти свою судьбу из себе подобных. Те же, кому посчастливилось пройти процесс слияния, как Эрику с Ниной и – почти на закате жизни – Вадоме с Михаилом, обычно тянулись друг к другу, сплачиваясь еще сильнее, и вряд ли бы они стали вот так вступать в тайное противостояние. В конце концов, они бы вышли открыто, а не таясь по закоулкам, строя козни и вставляя палки в колеса.

Эрик знал, что даже среди тех, кто не способен к слиянию, в основном все поддерживают его и других сторонников очищения Земли. Это были мудрые, довольно сильные маги, разумные в своей оценке происходящего. Те, кто давно хотел стряхнуть паразитирующий на планете вид с ее поверхности. Были же, однако, и противники, стоявшие по другую сторону баррикад. Не то чтобы они были на стороне людей, жалели их или хотели сохранить их жизни из соображений гуманности. Но они жили за счет людей, обогащаясь благодаря их порокам, желаниям и потребностям, и не готовы были расставаться со своим источником благосостояния. Среди них в основном были колдуны, имеющие довольно посредственные способности, слабые, бесталанные, а то и вовсе шарлатаны и фокусники, которые наживались путем притворства и обмана, но при этом относили себя к колдовскому миру, к экстрасенсам и людям, обладающим сверхъестественным даром. Такие опасались действий Эрика и его свиты больше всех, потому что понимали, что уничтожающей обычных людей волной сметет заодно и их, если эта бесчувственная мощь не распознает их жалких магических силенок.

Поэтому сложно было представить, что тот, кто прячет Нину, относится к противоборствующей стороне слабых колдунов и шарлатанов. Сила была чужеродная. Но потусторонние сущности не могут ничего творить в этом мире, если им не помогут здесь. Им нужен проводник, помощник, исполнитель их воли. Или тот, кто готов оказать услугу или сделать особое подношение в обмен на использование их магии. На счету у Эрика тоже были подобные сделки.

Где-то на середине пути в груди Эрика понемногу стало появляться неприятное, томящее чувство. Вначале это был легкий укол закравшейся тревоги, как бывает от какой-то забытой мысли. Это волнение мало-помалу нарастало и наконец с уверенностью поселилось в сердце. Переживание, которому колдун не находил причин, продолжало усиливаться, и к концу их поездки он был практически на взводе. Эрик связывал это с тем, что давно не был в дороге, что отдаляется от города, где осталась Нина, которую он так и не нашел, и со своими мыслями о предстоящих делах. Михаил сменил его за рулем, и Эрик пытался самостоятельно привести себя в норму, но, к его изумлению, у него ничего не вышло. Тревога росла, сердце принялось тихонечко ныть. Это было чувство какой-то невосполнимой утраты, только он не мог понять, что же он потерял. Все же он связал эти чувства с Ниной и с тем, что с ней происходит, хотя знал, что она жива. Здесь, в обычном мире, при смерти одного из сообщающихся сосудов вся сила должна была перетечь в единственный оставшийся и со всей мощью ударить по нему, не оставляя шансов на выживание. Такие пары всегда уходили вместе. Зато, впрочем, очень и очень нескоро. И Вадоме с Михаилом теперь тоже предстоял еще долгий жизненный путь.