– Марк сказал, что оно подойдёт к твоему платью.

Я завороженная смотрела на преломление света в драгоценности, но почувствовала внезапный приступ смеха.

– Прости, но это так похоже… прямо как в фильме «Красотка», когда он пригласил её в оперу. Чувствую себя Джулией Робертс, – но глядя на его недоумённое лицо, улыбка сошла с моего лица. – Ты не смотрел этот фильм?

Эккерт хмурясь покачал головой. Неожиданно, не встречала ещё человека, не знакомого с этим кино.

Я повернулась к нему спиной, отдавая коробку.

– Поможешь?

В зеркало наблюдала, как он аккуратно вынимает ожерелье с бархатной подложки. Прикосновение холодного металла заставило вздрогнуть. Раздался щелчок застёжки, и возникло ощущение, что на меня накинули кандалы. Даже невесомый чокер стал теперь давить на шею. Но стоило украшению оказаться на своём месте, образ был завершён. На нас из зеркала смотрела гармоничная пара. Если бы не знать всех обстоятельств нашего знакомства, можно было бы подумать, что мы особы голубых кровей – молодые, красивые, богатые. Сердце замерло на миг, настолько восхитительным показалось наше отражение. Я поймала взгляд Максима, но он тут же опустил глаза и, пройдя к двери, распахнул её, подав мне руку. Она оказалась тёплой и крепкой, но кожа была чуть грубее, чем я ожидала.

– Если тебе станет скучно, скажи. Водитель отвезёт тебя обратно в отель.

– Я несколько недель провела на вилле, где ты меня бросил. Так что хоть какая-то компания, даже незнакомых людей, будет милее, чем пустая комната.

– Я не бросил тебя, – он смерил меня сердитым взглядом. – Были дела, которые не требовали твоего присутствия рядом. Ты ведь не забыла, зачем ты мне нужна?

Я резко остановилась, выдернув свою ладонь из его руки.

– Спасибо, что лишний раз напомнил, а то я запамятовала.

Я быстрым шагом прошла за охраной прямо к выходу. Почему меня вдруг взбесило его пренебрежение мной? Отсутствие с его стороны внимания, наоборот, должно было обрадовать, но его безразличие, выводило из себя. Не дождавшись, пока водитель откроет дверь, я сама дёрнула ручку и, сев на место, хлопнула с досады дверью. Спустя секунду Максим оказался рядом.

– Мне показалось, ты можешь вести себя сдержанно, – процедил он.

– Ты не представляешь, насколько я сейчас сдерживаюсь.

– Тогда, когда мы прибудем на место, дождись, что дверь тебе откроют и подадут руку.

Мы всю дорогу провели в молчании, глядя каждый в своё окно. Вечерний город погрузился в темноту, освещаемый тёплым светом. Людей на улицах не стало меньше, наоборот, с уходом солнца заполнились летние террасы. Рим с его праздной толпой помог немного успокоить клокотавшее во мне недовольство и, когда машина подъехала к монументальному зданию с бесчисленными арками, негодование сошло на нет. Я ожидала, что нас встретят огни рамп и вспышки от фотоаппаратов, учитывая масштаб вечера, но было довольно тихо. По периметру здания сновала охрана, которая не подпускала никого лишнего ближе пятидесяти метров.

Все окна дворца горели приятным светом и изнутри доносилась инструментальная музыка. Дорогие машины подъезжали к парадному входу, а из них один за другим выходили нарядно одетые гости. Мужчины в смокингах, а дамы в роскошных платьях и не менее заметных украшениях, что и у меня.

Я дождалась, когда мне откроют дверь и помогут выйти наружу. Максим терпеливо подставил свой локоть и повёл меня внутрь.

– Здесь нет прессы, – заметила я, чувствуя, как возвращается мандраж.

– Устранена. Не все любят светиться в таблоидах.

– Прямо как ты?

– Прямо как я.