Барон, бесконечно признательный спасшему ему жизнь человеку, искренне привязался к нему и всюду восхвалял, обеспечивая ему тем самым приток богатых клиентов, и смотрел на молодого врача как на члена семьи. В свою очередь Вадим Викторович широко воспользовался столь выгодным положением: он стал другом и поверенным обоих детей, засыпал их подарками и конфетами и, постоянно заменяя занятого своими трудами барона, всюду сопровождал Анастасию Андреевну. В конце концов он забросил почти всех своих знакомых, отдавая свое время лишь больным и семье барона. Такое положение тянулось уже год, как вдруг случилось неожиданное событие.

Барон отправился в Лондон для участия в археологическом конгрессе. Там, исследуя доставленную незадолго до того партию древностей, Козен познакомился с молодым индусом и его приятелем, русским князем Алексеем Елецким, родных которого барон хорошо знал.

Его новые знакомые намеревались вернуться в Индию для изучения оккультизма и производства раскопок и предложили барону присоединиться к ним. Предложение было слишком заманчиво, чтобы страстный археолог мог устоять, и он согласился, однако по возвращении домой Козену с трудом удалось убедить жену в необходимости этой поездки.

Хотя в душе Анастасия Андреевна была рада его отъезду, но притворялась огорченной и обиженной предстоящей разлукой. Роль свою она исполняла так искусно, что барон уехал убежденный в серьезной любви жены и поклялся ради ее спокойствия давать знать о себе как можно чаще. Так как путешествие предполагалось продолжительным и сулило множество опасностей, барон перед отъездом написал завещание. Жене он оставлял солидный капитал, а Вадима Викторовича назначил временным опекуном детей, прося того охранять его семью в качестве врача и друга.

Влюбленные чувствовали себя превосходно: муж сам простер покровительственную руку над их тайной связью и обеспечил доктора веским предлогом для частых посещений.

Вначале все шло хорошо и приличия сохранялись, но баронесса, будучи неуравновешенной, ревнивой и страстной натурой, несмотря на личину лицемерия, позволила себе выходки, которые скомпрометировали ее. Весьма скоро не одна только прислуга, но и знакомые стали недвусмысленно переглядываться и усмехаться по этому поводу, а в обществе доктора называли человеком потерянным и считали, что ему никогда не удастся вырваться из цепких ручек своей зрелой возлюбленной.

Таково было положение дел, и мысли, обуревавшие баронессу, пока она нетерпеливо перелистывала книгу, были, по-видимому, не из приятных.

Несмотря на то что связь с доктором тянулась уже более трех лет, страсть ее не остывала. Между тем она замечала, что он изменился и, очевидно, пресытился ею. Ее мучила злоба. Наружно все оставалось по-прежнему. Вадим Викторович посещал исключительно ее дом, терпеливо подчинялся ее тиранической, почти грубой власти, но она тем не менее чувствовала, что он ускользает от нее. Вдруг баронесса вздрогнула, услышав в соседней комнате твердые и легкие шаги, и через минуту на пороге будуара появилась высокая фигура мужчины.

Несколько бледное лицо его с правильными чертами было строго и спокойно, густые черные волосы были коротко острижены, а в больших, стального цвета серых глазах под густыми ресницами светились ум и сила.

Баронесса бросила книгу, кинулась навстречу вошедшему и хотела обнять его, но тот резким досадливым движением отбросил протянутые руки и подвел ее к стулу.

– Боже мой, как вы неосторожны! Сколько раз я просил вас беречь излияние нежностей для закрытых дверей. Какой бы был скандал, войди кто-нибудь из детей или слуг! – заметил он вполголоса.