– С моим стариком похоже было, – сказал Джим. – Однажды вижу, он по улице идет и словно круги выписывает, на ходу влево его заносит. Пришлось ему подсобить, чтобы шел ровно. Скэб[2] его медным кастетом по уху съездил, так у него, кажется, с равновесием что-то сделалось.

– Вот. Гляди, – показал Мак. – Это текст документа-обращения. В машинку я четыре копирки заложил. Нужны двадцать копий. Сделаешь, пока я ужин сварганю?

– Конечно.

– И жми на клавиши посильнее – копирка-то плоховата.

Мак удалился в кухню, крикнув: «Давай-ка, Дик, почисти лучку, если не боишься запаха этого жуткого!»

Дик встал и, засучив рукава белой рубашки едва ли не выше локтя, последовал за Маком в кухню.

Чуть только Джим приноровился к небыстрому и раздумчивому печатанию, как к нему приковылял Джой.

– Кто производит продукт? – требовательно вопросил он.

– Ну… рабочие производят.

На лице у Джоя отобразилась хитроватая ухмылка некоего сокровенного знания.

– А прибыль кто получает?

– Те, кто вкладывает деньги.

– Но они же не производят ни черта! – вскричал Джой. – Так какое же право они имеют прибыль себе забирать!

Из кухни выглянул Мак. И поспешил на крик, держа в руках половник.

– Послушай, Джой, – сказал он. – Кончай ты своих агитировать! Ей-богу, мне кажется иногда, что ребята наши только тем и заняты, что друг друга агитируют! Пойди ляг, Джой. Отдохни. Джиму работу надо сделать. Вот закончит он работу, и я, может, поручу тебе несколько конвертов – адреса писать.

– Правда, Мак? Ну, я ведь говорил им все как есть, да, Мак? Все, что думал, выкладывал. Даже когда били меня, я не молчал!

Ласково взяв его под локоть, Мак отвел Джоя к койке.

– Вот тебе экземпляр «Нью мэссиз»[3], Джой. Посмотри картинки, а я пока стряпать докончу.

Джим продолжал тюкать пальцем, печатая текст документа. Четырежды отпечатав текст, он сложил возле машинки стопку из двадцати копий и крикнул в сторону кухни: «Готово, Мак!»

Мак подошел, просмотрел копии.

– Ты здорово печатаешь, Джим. И помарок считай нет… Вот тебе конверты. Вложи в них обращения. Поедим, тогда подпишем адреса.

Мак разложил по тарелкам солонину, картошку, морковь и нарезанный сырой лук. Все разошлись по койкам – есть. В комнате было сумрачно, пока Мак не зажег свисавшую из центра потолка мощную лампочку без абажура.

Когда тарелки опустели, Мак опять пошел в кухню и вернулся оттуда с блюдом кексов.

– Вот еще одна часть партийных обязанностей Дика. Он использует постель в политических целях. Рекомендую вам, джентльмены: Дю Барри[4] нашей партии!

– Пошел к черту! – отозвался Дик.

Мак взял с койки Джима заклеенные конверты.

– Здесь у меня двадцать писем с обращениями. Каждый подпишет адрес на пяти конвертах. – Отодвинув на край стола тарелки, он достал из выдвижного ящика ручку и склянку чернил. Затем вытащил из кармана список и аккуратно написал адреса на пяти конвертах. – Твоя очередь, Джимми. Напишешь адреса на этих пяти.

– Зачем это? – удивился Джим.

– Ну, может, это особо и ни к чему, а может, и к чему. Ведь нашу почту частенько перехватывают. Вот я и подумал, что шпикам, может, потруднее будет, если адреса написать разными почерками. Мы письма в почтовые ящики кинем. Зачем на неприятности нарываться?

Пока еще два парня писали свою порцию адресов, Джим убрал со стола посуду, отнес ее в кухню, поставил стопкой на край раковины. Когда он вернулся в комнату, Мак клеил марки на конверты и совал письма в карман.

– Дик, – сказал он, – сегодня посуду тебе с Джоем мыть. Вчера вечером я один с этим справился. А сейчас иду письма отправлять. Хочешь со мной пойти, Джим?