За разговорами не заметили, как дошли до нужного дома, - пока тут переждем. Теперь я не знаю, как показываться дома. Но схоронить отца нужно, это все, что у меня было хорошего в жизни. Он был мне и за мамку, и за няньку. Старые барачного типа дома, готовые под снос. Но люди пока тут еще живут, ждут своей очереди на новое жилье. Проходи, вот наша комната. И никакой мебели, кроме надувного матраса на полу. А деньги дерут, как за новое жилье, я думаю, нас тут не найдут. Теперь давай знакомиться, отец говорил, что тебя Любашей зовут. Хорошее имя, да и сама под стать ему.

- А ваши ребята вчера, когда меня насильно увозили с улицы, сказали, что я старомодная. Вас это не смущает?

- Ты нормальная. Какая-то настоящая что ли, без разных прикрас. Меня Стасом зовут. А отец Шуриком звал, это имя ему больше нравилось. Да и фамилия у меня была другая, когда я с отцом жил. Нет его, - он уткнулся в матрас и дал волю слезам, плечи его содрогались от рыданий. – Какая жестокая смерть. Но он мне говорил, что это будет избавление от его болей, которые донимали его в последнее время. И ни какие лекарства не помогали.

- Поплачь, Стас, тебе легче будет. Всю боль с души выльешь слезами. У меня так было, но мне моя подруга помогла. Она меня в такой водоворот втянула, и я забылась. Моя проблема оказалась не такой острой, - я гладила Стаса по голове.

- Погладь меня, пожалей, меня никто не ласкал. Младенцем меня подобрали около одного из домов, зимой на морозе. Рано утром проходил мужчина мимо этого места. Увидел лежащий комочек, развернул, а там я. Спал тихо и спокойно. Он удостоверился, что я живой и отнес в милицию. Оттуда попал в детский дом. Мои нянечки рассказывали, что был я спокойным ребенком. Накормят меня, и спал целыми сутками. Наверное, понимал, что некому со мной заниматься. Одна нянечка на несколько ребят. Ей очень тяжело было с нами.

Но мы выросли, несмотря ни на что. Я рано увлекся чтением книг, сам научился читать. Но, как и всем детям, мне хотелось маму. Я ее звал по ночам, плача в подушку. Какая бездушная женщина меня родила! Не задумываясь, бросила своего ребенка умирать! Еще немного и я бы замерз! – плакал он. - Не будем больше об этом. Прости мою слабость, просто в последнее время столько навалилось всего.

С отцом встретился случайно, мы часто убегали из детского дома, хотелось посмотреть на жизнь за воротами. И я тоже однажды ударился в бега, выскользнул через дырку в заборе и пошел гулять по городу. Потом дошел до дома отца. Он сидел один в беседке в своем инвалидном кресле. На столе было много разной еды, но он ни к чему не притрагивался. Я прополз под столом и потихоньку стащил кусок мяса. И тут слышу голос, - «садись к столу и поешь хорошо, нечего кусками давиться». Я сел подальше от него, мало ли чего, и начал поглощать пищу, да с таким аппетитом, что и он не удержался и покушал со мной за компанию.

Потом расспросил, кто я и откуда, я ему все честно рассказал. Он выслушал меня внимательно, и сказал, что заберет меня. Но только сейчас я должен идти в детский дом. Я не верил, кому я нужен, тем более он инвалид. Ему могут и не отдать ребенка. Но через месяц он сам лично приехал за мной и увез к себе домой. Тогда мне было десять лет, а сейчас двадцать пять.

Пятнадцать лет я жил, зная, что у меня есть родной и близкий мне человек. Заговорил я тебя Любаша, от погони оторвались. А может за нами и не следил никто. Они знали, что я за границей. Отец купил мне дом в Италии, там такая красота. Он приезжал часто ко мне. И мы очень хорошо там проводили с ним время. Что сейчас предпринять, не придумаю? Куда я с этой сумкой? Может ты, ее возьмешь пока к себе. А как разрулю дела я ее заберу у тебя. Я тебя не обижу, тут на всех хватит.