- Почему ты не на работе? – спросила Диана, поправляя на себе одеяло и осторожно усаживаясь на край стула.

- Не моя смена, - коротко ответила мама.

В этот момент она вдруг подхватила сковородку и отточенным движением выбросила бекон на большое блюдо. Уже оттуда она разбросала его по трём тарелкам с тостами и яичницей, и, крутанувшись вокруг своей оси, выставила их на стол.

- Ма-ам! – закричала Элизабет, глядя в потолок. – Завтрак!

Диана поморщилась от громких воплей и прикрыла одной рукой ухо. Вторая рука всё еще держала одеяло. Диди была уверена, что завтракать к ним сейчас прибежит вся улица.

Глухой гул телевизора на втором этаже стих. Скрипнули ступеньки. Через полминуты на пороге кухни появилась сухая, седая старуху с длинным курносым носом, впалыми щеками и большими карими глазами. Слишком яркими на этом старческом лице. Такие же глаза были у Дианы.

Бабушка Ханна уверенно прошла к столу и хлопнула Диану по оголившемуся плечу тыльной стороной ладони.

- Ты села на моё место, - резко бросила она.

Диди медленно подняла взгляд вверх, подавила вздох. Дом, милый дом.

- Точно, прости, ба, - покорно сказала она, вставая и обходя стол так, чтобы не задеть что-нибудь одеялом и не сбросить на пол.

А бабушка уже поймала нужную волну.

- В каком виде ты собираешься завтракать! – всё так же резко возмутилась старуха.

- Ма-ам, - протянула Элизабет. – Перестань. У Хани был тяжёлый вечер.

Бабушка села на освободившийся стул, сохраняя осанку прямой, как шест.

- А нечего было жить с мужчиной в грехе, - заявила она. – Я знала, что так будет. Это всё твоё воспитание, Бэтси. Ты её разбаловала.

- Я вообще-то всё слышу, - пробормотала Диди, высунув руку из одеяла и подтянув к себе одну из тарелок.

Большие карие глаза сощурились, острый взгляд лазером прожёг Диану насквозь. Или почти.

- И хорошо, что слышишь, - сказала старуха и замолчала. Веско и значимо.

За столом воцарилось молчание, вилки застучали по тарелкам. После бабушки Ханны говорить полагается не сразу. Нужно прочувствовать всё, что она вкладывает в свои резкие, рваные фразы. Диана была её любимой темой порицания. Просто Диди родилась холериком, а хотелось бы флегматика.

- Кстати, Хани, - вдруг заговорила мама, пережевывая тост. – Я нашла тебе работу.

Диана не особо этому удивилась, хотя и предполагала, что на поиски уйдёт больше времени.

- Здорово, - без всяких эмоций отозвалась Диди. – Где?

- Твоя кузина Джоджо открыла школу танцев. Ей нужен преподаватель в детскую дневную группу. Взрослых она учит сама.

Диди удивлённо уставилась на мать, вилка в руке дрогнула.

- Что? Но я думала ты узнаешь в гостинице насчёт официанток...

- Да, Бэтси! – вклинилась в разговор бабушка. – Ей пора заняться достойным делом!

- Преподавание – это очень достойно! – возразила Элизабет. – К тому же Хани больше ничего не умеет.

- Учить я тоже не умею!

Мама пожала плечами.

- Но ты же ходила на какие-то преподавательские курсы.

- Но у меня нет практики!

- Вот, появится.

- И вообще, - до Дианы только сейчас дошёл полный смысл предложения. - Почему Джоджо можно танцевать, а я считаюсь посланницей дьявола?

- Джорджианна танцует профессиональные спортивные танцы, - снова заявила бабушка и снова будто поставила точку в разговоре.

Ну конечно. Джорджианна ведь ни разу не работала в ночных клубах. Диди не была уверена, что кузина вообще бывала хоть в одном. Умница Джо, она с детства участвовала в соревнованиях, в ярких блестящих платьях, с волосами, затянутыми на макушке так сильно, что глаза приобретали азиатский разрез. По сравнению с нею Диана была просто прыгающей обезьянкой. В общем, их отношения не заладились с детства.