С каждым днём мне становилось всё сложнее жить под одной крышей с категорически настроенным по отношению ко мне незнакомцем. Ощущение, будто я преступник, удерживающий против воли человека и выжидающий момента, когда можно будет попросить за него баснословную сумму денег, начинало выжигать меня изнутри. В дни интенсивного самобичевания мне становилось очень тяжело психологически, возможно именно это и сказывалось на моём прерывистом сне. Однако выпустить агрессора не зная, переживу ли я момент его свободы, а если переживу, не вернется ли он за моей душой повторно, я тоже не могла.

Как обычно принеся своему пленнику поднос с едой, я поставила его на пол. Весь процесс передачи еды был достаточно прост – на его стороне находилась ранее переданная мной посуда, на которую, на безопасном расстоянии, я аккуратно перекладывала еду. Сейчас же я аккуратно накалывала на вилку крупную картошку в мундире и выкладывала её на тарелку по ту сторону решетки.

– У тебя неправильное понятие о ужине.

– Прости? – замерла я. Я не ожидала, что он заговорит со мной, отчего сейчас наверняка выглядела очень глупо. Находясь в позе сэйдза*, я умудрилась лечь грудью на свои ноги, и сейчас, с протянутой рукой, смотря на собеседника снизу вверх округленными глазами и с чуть приоткрытым ртом, я действительно выглядела нелепо (*Японская поза сидения на коленях). Почувствовав, что картошка соскальзывает с моей вилки, я быстро докинула её до пункта назначения, после чего поспешно выпрямилась.

– Ты плотно ешь на ужин, – пояснил парень.

– Это потому, что я лишена нормального обеда.

– Почему во время обеда ты не идешь в кафе или столовую?

– Проблема с деньгами.

– Тогда почему не приходишь обедать домой?

Я не хотела говорить правду о том, что его присутствие меня угнетает, поэтому сначала подумала солгать о том, что работа слишком далеко, но потом решила просто перенаправить вопрос в другое русло.

– Ты что, голодаешь?

– Выпусти меня и не придется заботиться о моем рационе.

– Конечно не придется, ведь твоей пищей стану я, – слегка прищурившись, произнесла я, после чего собеседник многозначительно посмотрел на меня. – Последние десять дней я не расставалась с блогом, посвященному вампирам…

– О нет-нет-нет, только не говори, что ты отсталая.

Подобное замечание меня задело, отчего я немного смутилась.

– Вообще-то, при нашем знакомстве, ты высосал из меня не менее трехсот миллилитров чистой крови.

– Однако сейчас ты кормишь меня обычной едой, и я не загибаюсь от жажды крови, и даже не иссох.

– При том, что именно иссохшим я тебя и нашла.

– Один-один.

– Я не согласна на ничью.

– Хочешь выйти победительницей?

Я быстро перекинула в тарелку собеседника огромную порцию салата и, резко вскочив, отправилась вниз. Уже через минуту я снова стояла перед своим заложником.

– Вот, съешь, – произнесла я, перекинув через решетку зубчик чеснока, который он проглотил не поморщившись.

– Не сегодня, – пожал плечами он.

– Что “не сегодня”? – не поняла я.

– Не сегодня тебе быть победителем.

Я выдохнула с облегчением, после чего пленник вопросительно на меня посмотрел.

– Выкинув из головы всякий мистический подтекст о твоей личности, мне стало легче, – пояснила я, садясь в позу лотоса на безопасном расстоянии от клетки.

– Можешь выкинуть осиновый кол из-под подушки, – криво ухмыльнулся собеседник.

– Не смешно.

– Да, не смешно, – подтвердил он, уже доедая картошку.

– Если ты не вампир, тогда зачем кусал меня?

– В крови содержатся белок, железо, соль…

– Ладно, – остановила пленника я, воспринимая его слова как издевательство. Наверное, из-за теории о вампиризме, он навсегда внес меня в список слабоумных. – Если я тебя выпущу, ты не причинишь мне вреда?