Они пытались укладывать дочь спать позже. Потом раньше. Пропускали дневной сон. Добавляли дневной сон. Давали меньше молочки. Больше молочки. Ничего не помогало…

Вплоть до сегодняшнего дня, вернее утра, когда их замечательная малышка проспала даже не до восьми часов, а до восьми тридцати…

Мэтью берет ручку и постукивают ею по столу, напевая себе под нос. Улыбается.

– Все кончено, – говорит он себе как раз в тот момент, когда звонит телефон.

Детектив набирает воздуха в легкие – а вдруг это его новые клиенты, та молодая пара, звонят, чтобы отменить встречу? Такое нередко бывает – люди пугаются и дают заднюю. Хилл смотрит на часы. В последнее время дела его агентства идут весьма неплохо – несколько крупных успехов привели к нему ряд новых клиентов, – однако этот месяц выдался что-то слишком спокойным, так что новые заказы не помешают.

– Они вернулись, – слышит он в трубке. Голос, кажется, знакомый. – Я думал, они ушли насовсем, мистер Хилл. Помните? С тех пор уже много времени прошло. Мы с вами говорили тогда и вместе решили, что они уже не вернутся. Мы ошиблись. Они снова здесь, теперь их даже больше, чем прежде. Вы должны мне помочь.

– Такие же крошечные, как и в тот раз? – упавшим голосом спрашивает Мэтью.

Он узнал абонента: это Иан Эллис, своего рода постоянный клиент, который замучил его звонками, когда он только открыл агентство. Иан верит, что его хотят похитить крошечные человечки. «Что-то вроде лилипутов». Эллис то звонит изо дня в день, то надолго исчезает, и так уже несколько лет.

– Да, такие же. С большой палец. Правда, одеты по-другому. По-моему, это как-то связано с брекситом[4]. Они теперь выглядят по-европейски. И вооружены. Я объясняю им, что не голосовал за выход, но на них это не действует. Они не дают мне пройти по коридору. А мне очень нужно в туалет. Простите мне мою неделикатность, мистер Хилл, но мы, кажется, на пороге серьезного инцидента.

Мэтью прикусывает губу. Однажды такое уже было: Иан вдруг стал ужасно настойчивым, звонил по нескольку раз на дню. Детектив старался проявлять великодушие и помогал чем мог. Иан был из тех людей, что существуют на обочине социума, истощив терпение врачей в поликлинике и больнице, а также работников всех экстренных служб. Мэтью чувствовал, что оказывает своего рода услугу бывшим коллегам из 911, отвлекая звонки Иана на себя.

Так продолжалось довольно долго: Иан то звонил, то не звонил, то снова звонил. А потом звонки прекратились: абонент как в воду канул. Мэтью уже и думать забыл о нем, полагая, что проблема рассосалась.

– Понятно… э-э… то есть странно, что они снова появились, Иан. Что же могло их спровоцировать? Я думал, в последней беседе мы с вами договорились, что они ушли насовсем. Что-то, наверное, случилось, раз они вернулись?

Пауза. Мэтью слышит, как Иан делает глубокий вдох, готовясь к длинной речи. Детектив уже ждет, что на него обрушится словесный поток – описание деяний и внешнего вида человечков, которые совсем от рук отбились, но вместо этого слышит нечто другое. Пытаясь понять, что это означает, Мэтью плотнее прижимает трубку к уху. К его ужасу, звук больше всего похож на отдаленный плач.

– Иан, все в порядке? – Мэтью всегда раздражали звонки этого человека. Они навевали на него грусть. Его злило, что обществу не хватает ресурсов для помощи таким людям, как Иан. В общем, спектр эмоций, в которые его повергали звонки мистера Эллиса, был достаточно широк. Сегодня к ним впервые прибавился страх. И еще чувство вины.

– Ничего не случилось, мистер Хилл. Никто никого не провоцировал. И зачем вы только это сказали? Почему людям вечно нравится искать причину в провокации? Вы просто не имеете права задавать мне такие вопросы. – И тут кое-что снова случается впервые: Иан первым кладет трубку.