А если будет, то насколько?

- Ваши жизненные процессы замедлились до крайности, что и позволило вам просуществовать столь длительное время. Конечно, вскрытие могло бы дать более точные ответы.

- Я не хочу, чтобы меня вскрывали.

- Наука требует жертв!

- Пожертвуйте ей кого-нибудь другого!

- Кого? – кажется, принцесса отнеслась к предложению весьма серьезно.

- Себя!

- Я живая.

- Это временно. Умрете, вот тогда пусть и исследуют.

- Между прочим, ваше непонятное упрямство вредит прогрессу. К слову, если вы мертвый, то вскрытие вам не повредит.

- Знаете, я прямо-таки почувствовал, как оживаю. Особенно ухо. Правое.

- Вы же говорили, что левое.

- И левое тоже, - Ксандр развернул чересчур уж прогрессивную принцессу. – Поэтому вы правы. Я только что понял, что был жив и буду… надеюсь. Как-нибудь.

- Вот видите, - сказала Летиция Ладхемская с упреком. – И ничего-то нет страшного в том, чтобы признать женскую правоту. Кстати, мне сказали, что здесь имеется сад. А погода стоит отличная. И можно устроить музыкальный вечер на открытом воздухе.

- Соглашайся, - Ксандр толкнул Ричарда в бок. – Лучше уж музыкальный вечер, чем вскрытие… а то с них станется… на открытом воздухе.

- Я прекрасно музицирую! – Летиция оглядела всех с видом победительницы. – На трех инструментах.

- Сразу? – серебряный голосок Теттенике был слышен везде.

- Поочередно… но если с сестрой… мы можем на всех разучить небольшую пиесу, если, конечно, это не слишком сложно для вас…

Её поспешили заверить, что ничуть.

- …для нашего дорогого хозяина, который заслуживает самого лучшего.

Ричард посмотрел на потолок.

На стену.

На полотно, которое завесили шелковой тканью, чтобы не портить дамам, с местным творчеством незнакомым, аппетит. А теперь ткань взяла и тихонько съехала. С правого угла. К счастью, никто из девиц, увлеченно обсуждавших грядущий вечер и особенности музыкальных инструментов, на эту мелочь внимания не обратил.

- …и я вам говорю…

- А я играть не умею, - произнесла демоница печально.

- Счастье-то какое, - сказал Ксандр.

И даже, кажется, без издевки.

А полотно еще немного опустилось, намекая, что обед несколько затянулся. И надо бы завершать. Только Ричард успел подумать, как шелковое покрывало шевельнулось, а после и вовсе съехало, обнажая бессмертное творение безумного мастера.

Тихо икнула Летиция Ладхемская.

Заворчала островитянка.

Покачнулся хрупкий цветок степей. Ариция же, привстав, осведомилась:

- Какая на удивление подробная работа! Просто чудо! Значит, вот он каким был… если, конечно, был.

Тихий стон Ксандра слышал, кажется, лишь Ричард.

Икнула Летиция, прикрыв глаза, потом взмахнула руками:

- Ах, мне дурно…

- Это от того, что едитя мало, - заметила рябая девица, разглядывая стену с превеликим интересом. – Оттого и случается… всякое.

Она облизала ложку.

- Даме благородной следует проявлять умеренность, - заявила пухлая женщина, которая сидела рядом с ладхемскими принцессами. И с решительным видом отодвинула третье пирожное, правда, проводив его печальным взглядом. – Ибо потакать телесным слабостям значит развращать душу. Мир полон искушений. И только человек, готовый преступить через страсти земные, познает…

- Вот, значит, как это было, - Светозарный поднялся. А с ним и островитянка, и человек в мятом камзоле, который выделялся средь свиты какой-то слишком уж бросающейся в глаза неказистостью.

- Боюсь, точно сказать, как это было, невозможно, - вынужден был признать Ричард. – Это… создали много позже.

- Ужас ужасный, - Летиция ладхемская старательно обмахивалась веером. – И аппетит портит.