Как же сильно я хочу увидеть свою девочку, прижать её к себе, ощутить в руках хрупкое тело. Вдохнуть медовый запах волос и целовать Аделину до потери сознания.

Но стоит переступить порог магазина, и меня охватывает боль разочарования. Во-первых, я в ужасе от того, кем работает моя жена – она работает уборщицей. Женщина, которая ещё несколько дней назад ни в чём не знала недостатка, решила так кардинально изменить свою жизнь.

А во-вторых, её рабочий день закончился двадцать минут назад. Двадцать минут. Значит, придётся возвращаться в этот клоповник – место, где Ада снимает квартиру. Надеюсь, это в последний раз, а потом я уговорю любимую, и она уедет со мной в наш дом.

Кулаки сжимаются сами собой, стоит представить Аду со шваброй в руках. Нет, я ни в коем случае не против физического труда, но в случае с женой в таких жертвах просто не было необходимости. Если бы у меня только была возможность повернуть время вспять, я непременно рассказал бы Аде о том, что планировал сделать мой отец. Это было бы больно, неприятно, но не так разрушительно, как теперь.

Паркую «Мерседес» возле пятиэтажки и широким шагом направляюсь к подъезду. Я буквально лечу, окрылённый желанием поскорее встретиться с любимой.

Кажется, что проходит вечность прежде, чем я оказываюсь возле двери и нажимаю на звонок. Мне даже чудится, что краска на кнопке немного стёрлась от моих бесконечных попыток. Предусмотрительно стою полубоком, заметив, что на двери есть глазок. Уверен, если Аделина увидит меня, ни за что не откроет. Она мягкая обычно, но может быть и довольно упрямой.

Наконец, раздаётся звук проворачивающегося ключа, и я понимаю, что никогда не слышал мелодии прекрасней, чем скрип этой старой двери.

– Ты! – выдыхает девушка, но вместо положенной растерянности, она оперативно реагирует и дёргает дверное полотно на себя, чтобы скрыться от меня внутри своего временного убежища.

Я предусмотрительно выставляю ногу вперёд, ничуть не боясь поцарапать дорогие ботинки. Мне сейчас вообще не важно, что будет со мной, я готов всё отдать за один единственный разговор с Адой.

– Убери ногу, – на этот раз её голос звучит не так строго, но всё равно довольно требовательно.

– Милая. Давай поговорим, – я протискиваюсь между дверью и стеной и проникаю на территорию чужой жилпрощади.

Сразу сгребаю Аделину в охапку, предварительно закрыв вход в квартиру, и прижимаю девушку к какому-то древнему шкафу, стоящему в прихожей.

– Пусти! – шипит раненой кошкой. Того и гляди, коготки выпустит.

– Отпущу, если пообещаешь выслушать, – подмигиваю, растворяясь в изумрудных омутах. Ада смотрит с упрёком, заставляя сердце сжиматься вновь и вновь.

– Ни за что! – бросает дерзко. Ну, что ж милая, ты сама напросилась.

Без лишних церемоний прижимаюсь к дрожащему телу, наклоняю голову и нахожу мягкие губы любимой. Жадно целую, сходя с ума и теряя контроль, потому что кровь из головы моментально устремляется куда-то вниз, переставая снабжать обезумевший мозг кислородом.

За эти дни, что Ада была вдалеке от меня, я безумно соскучился, и теперь не готов оторваться от своего десерта. Она такая сладкая, такая нежная, такая моя. И что ещё более приятно, она отвечает на поцелуй, позволяя проникнуть глубже и почувствовать себя хозяином положения. Точно также, как и тогда, когда я поцеловал Аделину впервые.

Три месяца назад.

– Ты не заболеешь? – спросил у девчонки, которая с аппетитом доедала вторую порцию мороженого.

– Не-а, – протянула Аделина, проводя языком по розовому шарику клубничного лакомства.