– Зачем?
– Всё хорошо. Уже. Позвоните.
Выходит за дверь.
Господи! Ну невозможно же работать в таком состоянии неопределённости! Зачем я понадобилась полиции?? Может, Пётр что-нибудь ещё натворил? Пару раз я уже оказывалась в полиции из-за его косяков. Прописка у нас одна… И теперь я всё время ёрзаю, сбегая мыслями из мастерской.
– Иди, Саша… – отпускает меня пораньше Елена Николаевна. – Надеюсь, всё хорошо.
Как только выбегаю на улицу, сразу же набираю номер с визитки. Следователь Андреев.
– Здравствуйте, это Малинина. Вы приезжали сегодня ко мне на работу в Институт искусств.
– Добрый день, Александра. У меня здесь несколько вещей. Часть из них, вероятно, Ваша. Вы не могли бы приехать, опознать и забрать свои?
– Ааа… – растерянно замираю я. Это те вещи, что вынес Пётр? Но я не писала заявление… – Конечно. Куда?
Он называет адрес участка недалеко от моего дома. На такси быстро доезжаю. Нахожу нужный кабинет. На табличке – Андреев. Стучусь.
– Здравствуйте.
На длинном столе вижу свой ноутбук. И ещё множество вещей.
– Ваши?
– Вот эти – да, – показываю на свои. – Остальное – нет. Только никаких чеков у меня не сохранилось, и я не смогу доказать, что это моё.
Отмахивается.
– Здесь всё, что взяли?
– Нет. Золота нет. Цепочки с подвеской.
– Будем искать! – поджимает он губы.
– А где Вы это взяли?
– Работаем… – с улыбкой пожимает плечами.
– А с Петром что теперь?
– С Малининым? Пока ничего. Но если напишете заявление, то будем раскатывать по полной. Запись у нас есть. Напишете?
– Простите… – опускаю глаза. – Пока не стану. Хочу поговорить с ним. А если напишу, то что будет?
– Пока что ничего достаточно убедительного. В квартире он был в своей. И чтобы привлечь его за воровство, нужно доказать, что это Ваши вещи. Разделить жилплощадь…
– Ясно, – вздыхаю я.
– Если повторится, звоните, будем реагировать. Визитка моя у Вас сохранилась? Не теряйте.
– Спасибо! А как Вы… узнали?
Хмуро смотрит на меня.
– Получил распоряжение сверху.
– Аа…
– Вам сумку одолжить?
– Буду очень благодарна. Завтра обещаю занести.
– Да не надо, – опять отмахивается он, и сам складывает всё в клетчатую сумку. – Такси вызвать?
– Да я сама... – растерянно смотрю на него.
Помогает вынести сумку до такси. Первый раз встречаю такой сервис в полиции! Обычно всё очень холодно и цинично.
Кто ты, сталкер? Откуда так много власти у тебя?! Ты же фотограф! Это снова меня пугает до чёртиков!…
Дома у меня уже всё убрано. Достаю ноутбук. Но не открываю. Я, конечно, благодарна, но нечего подглядывать за мной! Просто включаю музыку. После душа не одеваюсь, намазываю кожу питательным лосьоном и даю ей высохнуть. Прохладно… И я ёжусь, стоя перед креслом. Садиться и пачкать его жирным кремом не хочу. Так и стою раздетая, периодически трогая себя и проверяя – впитался крем или ещё нет.
На автомате бросаю взгляд на ноутбук. Закрыт, конечно. Но нечто едва уловимое вдруг начинает снова погружать меня в паранойю. Что? Прислушиваюсь к себе. Ощущение взгляда… Но ноутбук же закрыт.
«Запись у нас есть», – вдруг вспоминаю я слова следователя. А ноутбук был закрыт, когда Пётр ввалился сюда! Откуда сталкер узнал, что они здесь?!? Откуда запись?! А с чего я вообще взяла, что мой сталкер наблюдает за мной только с ноутбука? Он был в квартире…
– Зараза! – психую я, сдёргивая халатик с кресла и быстро надевая его. – Где камеры?
Оглядываюсь.
– Или ты скажешь мне, где твои камеры, или… – разъярённо кусаю губы.
А что я сделаю то?!.. От беспомощности из глаз брызгают слёзы, и грудь рвётся от истеричного дыхания.