Мы сразу подумали о худшем. О смертельных болезнях в запущенной стадии, например.

— Он переезжает в Германию, — успокоил нас Скворцов. — Сегодня, если не ошибаюсь, садится в самолет и уматывает. Цитирую: «Заколебался от России, надо хоть старость встретить по-человечески».

Максим Степанович примолк. Я задумчиво рассматривала шефа. Тот держался важно, приосанившись, покручивая мобильный телефон в пальцах. Не ощущалось, что он нервничает или чувствует себя не в своей тарелке. Хотя стоило бы, потому что ребята поглядывали на него со смесью неодобрения и зависти. Многие годами работали под Валерьевичем, замещали его во время больничных и отпусков.

А место директора досталось незнамо кому.

Открыто в конфронтацию никто не вступал, но в воздухе запахло паленым. Быть войне.

Максим Степанович рассказал, что пятнадцать лет посвятил программированию, что работал в зарубежных фирмах и три года прожил в Финляндии. Что внезапное предложение занять ставку директора его ничуть не испугало. Что он будет биться за своих сотрудников, но не готов мириться с чужой ленью и неграмотностью в рабочих вопросах.

— Как я вчера говорил, давайте устроим индивидуальное собеседование, чтобы оценить уровень каждого, — Скворцов посмотрел почему-то на меня. — Заходите, мой кабинет открыт, пообщаемся.

— Я первой не пойду, — покачала головой в ответ на немые вопросы коллег. — Идите сами, а у меня ничего не готово.

Ребята по одному потянулись на «аудиенцию» к господину-директору.  Кто-то держал в руках измятые листки, другие заходили, чуть ли не открывая дверь с ноги. Люда так долго красилась алой помадой, будто хотела нарисовать себе новые губы поверх старых.

— Он меня похвалил! — заулыбалась она, вернувшись на место после беседы. — Сказал, что мой талант виден невооруженным взглядом.

Я бросила задумчивый взгляд на декольте подруги, в глубинах которого виднелся не только талант, но и потенциал для будущих свершений. На пятерку талант, конечно, не тянул, но тройка с плюсом была очевидна.

С другой стороны, если похвалили даже Люду, которая работает хорошо, но особо не выделяется, то чего опасаться мне?

 — Можно?

Я постучалась. Максим Степанович сидел за столом, покачиваясь на стуле точно в кресле-качалке. На чистом столе — не считая дорогущего ноутбука — лежала только стопка резюме от сотрудников отдела. Я оформить речь в бумагу как-то не додумалась. Да и зачем, не в институте же, чтобы с конспектом переться.

Босс не дал ни согласительного кивка, ни отрицательного, поэтому я просто села напротив.

— Арина Романова, инженер отдела разработки, — представилась строгим голосом. — За два года в этой должности я закрыла четыре крупных проекта по разработке ПО[1], в том числе участвовала во внедрении на заводе системы 1С Пр…

— Арина, давайте коротко и по делу, — перебил меня Скворцов, ухмыльнувшись уголками губ.

В смысле, коротко? Как это — по делу? А сейчас я что-то успела сказать не по делу? У меня задрожали коленки как в том самом институте, когда преподаватель задает каверзный вопрос, а тебе и ответить-то нечего, кроме невразумительного мычания.

Романова, соберись.

Я поправила очки. Брови сошлись на переносице, и меж ними залегла глубокая морщинка. Я аж почувствовала всю её глубину.  

— Могу продемонстрировать свои наработки.

— В этом нет необходимости. — Скворцов лениво постучал колпачком ручки по столу. — Я видел ваш код, ничего особенного. Много узлов, сделано грубо и громоздко.

— Михаила Валерьевича всё устраивало.

— Михаил Валерьевич сейчас попивает пиво с немецкими колбасками, поэтому придется работать так, чтобы устроило меня, — жестко отбрил он. — Впрочем, если вы поддаетесь обучению, то не всё потеряно. Я найду, чем вас занять, пока же можете быть свободны.