Платок – одна из двух вещей, надетых на девушку, вторая – пальто. Проклятое пальто надолго выбило Брагина из колеи еще и потому, что за неделю до этого Катя, жена Сергея Валентиновича, купила себе похожее… Кой черт – похожее?

Абсолютно такое же.

Темно-синее. Длинное, доходящее до середины икры. Чистая шерсть, идеальный крой, блестящие пуговицы в два ряда. Томми Хилфигер.

Пропади ты.

Стоял конец традиционно холодного питерского апреля, так что в пальто не было ничего удивительного. Все сразу решили, что оно принадлежит убитой девушке, кому же еще? Пальто оказалось новым, едва ли не только что купленным, без особых следов носки. Теоретически это могло бы стать следом – зыбким, но все же: при условии, что следствие располагает фотографией жертвы, пусть и посмертной. Снимок предъявляется в бутиках и магазинах, и, если девушка сама купила это пальто и совершила оплату по карте (сейчас все совершают оплату по карте), – найти плательщика через банковские реквизиты не составит труда. Но лица жертвы нет – его подменяет восковая маска, и здесь имеет смысл говорить не только о дьявольской ритуальной жестокости убийцы, но и о такой же дьявольской осторожности.

Осторожности во всем, включая способ доставки тела, ведь убили неизвестную девушку совсем в другом месте (это было то немногое, что удалось достоверно установить). Очевидно, все готовилось заранее.

Сильно заранее.

Заранее был продуман маршрут доставки тела, заранее было выбрано место, где оно будет найдено: не слишком глухое, но и не кишащее людьми. У убийцы должна быть фора в несколько часов, чтобы обезопасить себя и свой автомобиль. Обвести вокруг пальца видеокамеры, которыми напичканы город и окрестности. Заставить сыграть себе на руку слепые зоны или, если это потребуется создать их. Брагин и Вяткин склонялись к тому, что маньяк вряд ли пользовался собственным автотранспортом: слишком велика опасность засветиться. Скорее всего, речь идет об аренде: минивэны, «газели» или маленькие трудяги-грузовички. Впрочем, это могла быть и неприметная легковушка с багажником – достаточно просторным, чтобы погрузить в него тело. Брагин ухватился за эту идею, и несколько недель его группа отрабатывала агентства по прокату авто. Благо вводные были просты: отследить автомобили, которые были взяты в аренду в дату, совпадающую с обнаружением тела, плюс-минус несколько дней. И установить – не найдутся ли в списках арендаторов повторяющиеся фамилии. План был вполне разумным, но, как показала практика, – неисполнимым. Слишком многое должно совпасть, чтобы он сработал. Да и не факт, что сами вводные были так уж безупречны. Убийца мог арендовать машину не на несколько дней, а, к примеру, на пару недель. К тому же далеко не все сделки правильным образом фиксировались. А некоторые – не фиксировались вообще. И что делать с ведомственным транспортом, а также с вышедшим на пик популярности каршерингом? Не то чтобы Брагин сдался окончательно, но его энтузиазм заметно поиссяк. Ничего не дали и сведения, принесенные в клюве судмедэкспертом Пасхавером: девушка была задушена струной от альта, а таких струн – миллионы, и продаются они где угодно, по всему миру, даже чертовски далекая Гренландия не исключение. И там люди живут, и, возможно, пользуют альты. По прямому назначению.

Но здесь, в Питере, альтовая струна не издала ни звука. Разве что к серийному убийце – с легкой руки Паши Однолета – приклеилась кличка Альтист. Вот и весь результат их бесконечных мозговых штурмов.

Зеро.

Первым об этом заговорил Вяткин, когда они с Сергеем Валентиновичем (после очередного мозгового штурма) неожиданно оказались в питейном заведении под чисто питерским названием «УгРюмочная». Настроение тоже было соответствующим, угрюмым. Мрачным донельзя. Брагин и Вяткин и сами не заметили, как напились. Но опьянение было странным – трезвым как стекло. Брагин и Вяткин говорили о Деле, потому что ни о чем другом они, как правило, не говорили вообще и в друзьях друг у друга никогда не числились. А с Делом, вернее, с его расследованием все обстояло именно так. Зеро.