- Знаешь, что, Плик? – Ксю откинулась на стуле и излюбленным жестом сложила руки под грудью. – Не сделаешь ты – сделаю я. В конце концов, файлы у меня, телефон Данила я раздобуду, можешь не сомневаться. А ты так и сиди тут, как… амеба!

В ее словах, в каждом слове, да что там слове – в каждом слоге, была правда. Такая, с которой невозможно спорить.

- Хорошо. Отправляй.

- Хочешь сделать грязную работу моими руками, да? – сощурилась Ксюша. – Я не я, и лошадь не моя? Это все Ксюшка, негодница, сделала?

За все время нашей с Ксюшкой дружбы так уж выходило, что права она бывала чаще. Может, у нее мудрости какой-то больше. Или я просто реально безнадежный случай. Но сейчас она была права тотально, подавляюще, безоговорочно. Я в этом дерьме уже по шею. Осталось только сделать последний вдох - и ухнуть с головой.

- Нет. В смысле – да, - я залпом выпила свою рюмку. – Я принимаю решение. И ответственность за это решение. Я просто прошу тебя… прошу переслать эти файлы Данилу. Потому что я не могу… Физически не смогу… Ксюш, я, правда, не могу это сделать сама. Ты только не со своего номера, ладно? А как я сделай… Пожалуйста.

- Горе ты мое луковое, Лилька, - Ксюшка снова пополнила нам посуду. – Да куда я денусь. Я ж тебя в это и втянула.

- Нет, не ты. Ксюш, я сама.

- Пей уже, самка! И я тебя только об одном прошу, Лиль, - Ксюша смотрела, как я жадно жую батон. – Ты только не чокнись раньше времени, а? И жри нормально, я тебя умоляю!

Там еще и паштет оказался – в Ксюшиной торбе. И под бутерброды с паштетом мы допили зеленого змия егеря. Дорогие родители, ваш младший ребенок не просто спивается. Он уже спился.

На прощание Ксю пообещала, что все сделает завтра. А я думала в этот момент, что завтра для этого самый что ни на есть удачный день. Завтра у нас генеральная репетиция свадьбы.