- Держи, - мне ее сунули практически под нос. - Освежи дыхание перед работой. Малиновая, - и Ксюша коротко хохотнула.

- Что смешного в малиновой жвачке? – я взяла пачку, вскрыла ее и затолкала пару розовых подушечек в рот. Не потому, что хотела освежить дыхание. Просто снова тянула время, вы же понимаете?

- А что, ты не знаешь анекдот про поручика, с утра выковыривающего косточки от малины из зубов? – невинно поинтересовалась Ксю.

- Не знаю. Расскажи!

- Вернешься – расскажу! – с этими словами меня бессердечно выпихнули из машины.

***

Я стояла на краю дороги. Был вечер пятницы, теплый воздух, что-то, точнее, кто-то слегка жужжал вокруг моей головы – но не назойливо. Хорошо в деревне летом, словом. И тут я. В колготках в сеточку, лаковых шпильках и платиновом блонде на голове. Впереди, за поворотом, раздался звук приближающейся машины. Я панически оглянулась. Ксюшина малышка «спарк» зеленого цвета, припаркованная на обочине, почти терялась в пышных кустах сирени. А звук все нарастал. Я представила, что подумает водитель, увидев такую красоту на дороге дачного посёлка. А что он может сделать…

И с рекордной для черных лаковых шпилек скоростью я кинулась к калитке, ведущей на территорию дачи семьи Доценко.

Дверь закрылась за мной с мягким щелчком. Вокруг были кусты чего-то цветущего и пока еще нет. Слева высился дом, а за кустами виднелась беседка, оттуда слышались голоса и смех.

Главное - чтобы я с участком не ошиблась.

Я стояла, не могла себя заставить сдвинуться с места и тяжело дышала. Пока дышала, поняла, что отчетливо пахнет шашлыком. А, значит, скорее всего, с адресом я не ошиблась. Хотя в пятницу вечером что-то жарят на мангале на каждом втором участке. Если не на каждом первом.

Эта простая бытовая мысль оказала на меня успокоительное воздействие. И я сделала шаг. Еще один. И еще один.

И кусты внезапно кончились.

Моим глазам предстала беседка. А сидящим в беседке предстала я. Во всей красе чулок в сетку, шорт, едва прикрывающих трусы и платинового блонда. Я, конечно, замерла.

- О, Платоша все-таки сделал по-своему! – раздался веселый голос – уж не знаю, чей. Все лица в беседке слились для меня в одно пятно.

- Ты одна, куколка? – раздался другой голос. - Еще такой же, только темненькой, нет?

Вот на это я отреагировала – замотала головой. Ксю я подставлять не могла!

- Нет, ну надо Платоше выговор объявить – чего это он только Данечку развлекает? Платон! Платоша, мать твою, ты где?!

Я похолодела. Я поняла, что сейчас с большой долей вероятности окажусь лицом к лицу с тем, кто меня знает. А если знает – то и узнает. Я вдруг в этом уверилось сию секунду и твердо.

- Да не ори так, Платоша в доме дрыхнет без задних ног, - снова заговорил первый голос.

- А не в бане?

- Не, в бане как раз Данька спит.

- Пал в неравном бою с текилой, - хохотнул кто-то.

- Тебе туда! – от говорящего многоголового пятна, которое, будь я в нормальном состоянии, представляло собой компанию молодых людей, отделилась рука и махнула. Не рука, а целый указующий перст.

И я поспешно поцокала по дорожке из плиток, напутствуемая смехом и фразой:

- Если не добудишься – приходи к нам, мы хорошие!

***

Первое, что я сделала – это заперла за собой дверь. То есть, как вы понимаете, мозги у меня от стресса все-таки включились. Потом я вытащила изо рта жвачку и, не найдя ничего лучше, прилепила ее к каблуку - оставлять здесь хоть какие-то улики мне уже казалось неправильным – хотя ничего криминального я еще не сделала. И только потом я оглянулась.

Данил был здесь. Он лежал на широкой лавке, вольготно раскинувшись на спине, одна рука закинута за голову, другая лежит на груди. Левая нога его была согнута в колене, а правая – спущена на деревянный пол. Из одежды на нем было только полосатое полотенце, которое от согнутой в колене ноги собралось пёстрой гармошкой над пахом.