– Внутри нее затерянные воспоминания, Первый меч, – подал голос Улаг Тогтил, стоящий рядом. – Возможно, они пришли от других имассов, которые жили здесь раньше. Возможно, это ее собственные. То, что находится на севере, будто разбередило старую рану. Ее нельзя увидеть. Но можно почувствовать.

– То, что ты ищешь, под угрозой, – сказала Ристаль Эв. – Это меня пугает. Но уверенности нет.

Онос Т’лэнн вгляделся в их лица.

– Вы двое хорошо противитесь моей воле. Я вижу, как вы черпаете силу друг в друге. Это… необычно.

– Это любовь, Первый меч, – сказал Улаг.

Онос молчал, силясь осознать эти слова.

– И мы нашли ее не внутри себя, – сказала Ристаль Эв. – Мы обнаружили ее…

– Будто камень в потоке, – произнес Улаг. – Яркий, прекрасный…

– В потоке твоих мыслей, Первый меч.

– Когда горы грохочут и лед на высоких перевалах наконец рассыпается под весенним теплом… – Улаг поднял и уронил иссохшую руку. – Поток становится водопадом и смывает все на своем пути. Река безжалостная. И однако в ней… сверкает камень.

– Это невозможно, – возразил Онос Т’лэнн. – Внутри меня нет ничего подобного. Огонь Телланна выжег мою душу дотла. Вы заблуждаетесь. И сбиваете с толку друг друга.

Ристаль Эв пожала плечами.

– Иллюзия умиротворения – разве это не дар любви, Первый меч?

Онос посмотрел на женщину.

– Хорошо, идите. Отыщите эту угрозу. Узнайте, что она из себя представляет, и возвращайтесь.

– Больше ты ничего от нас не требуешь, Первый меч? – спросил Улаг.

– Ристаль Эв, эта угроза нас преследует?

– Нет, Первый меч. Думаю, нет. Она просто… есть.

– Отыщи это свое воспоминание, Ристаль Эв. Если оно действительно мне угрожает, я его уничтожу.

И двое т’лан имассов отправились на север. Онос Т’лэнн проводил их взглядом. Он плотно окружил себя силой Телланна, чтобы защититься от нападений Олар Этил. Однако непроницаемая стена таила в себе свою опасность. Он не мог видеть, что лежит за ее пределами.

Угроза тому, что я ищу, – судьбе, которую я хочу для всех нас. Против меня только Олар Этил. Не могу придумать никого иного. В конце концов, я не бегу от уничтожения, а, напротив, стремлюсь ему навстречу. Чтобы столкнуться с ним там, где я захочу. Кто пытается мне помешать?

Ристаль Эв, воспоминания бессильны – разве не этому нас научил Ритуал? Найди то, что тебя тревожит, и возвращайся.

Улаг Тогтил, твои цветистые речи… Я бы хотел узнать больше о сверкающем камне и чудесной невозможности.

Онос продолжил идти. Теперь он шел один по истерзанной равнине, острием меча высекая из камней искры. За ним поднималась волна из праха. Живого с тайнами. Исполненного ужаса и горя. Поднималась все выше и выше.

Ристаль Эв оглянулась на Первого меча, который одиноко шагал на восток, вздымая клубы пыли.

– Он ведь не знает?

– Он слишком замкнулся в себе, – произнес Улаг Тогтил.

– Посмотри на тучу. В начале нас было всего несколько сотен. Мы отправили с ним тысячу, как он просил. Но он пробудил Телланн. Он бросил клич.

– И сколько теперь, Ристаль Эв?

– Пять тысяч? Десять?

– Эта стена протянулась далеко.

– Да, – прошептала она.

Постояв еще мгновение, они отвернулись и пошли на север.

Туман рассеялся, и Остряк понял, что идет по хрустящему снегу. В тысяче шагов слева из сугроба вокруг остова корабля, торчали две расщепленные мачты. Прямо впереди виднелись скалы, разделенные узкими проходами.

У подножия были рассыпаны каркасы хижин, укрывшихся здесь от ветра. В воздухе ощущался тяжелый след необузданной магии.

Сердце в груди загрохотало в ответ, и души воинов внутри Остряка начали пробуждаться. Он подошел ближе.