– Понимаю, отсутствие опыта, – с подчеркнутым состраданием вздохнул Рудольф, и собеседник сурово покосился на него.

– Мы взяли пирата, – строго пояснил Великий Магистр. – Грабителя. Язычника, губящего христиан, которые занимались своим честным делом. Никаких указаний на возможную связь его с какими-либо организациями не было и в помине. Карты он вполне мог держать при себе, дабы уберечь столь дорогостоящие и сложные в изготовлении вещи от своей команды – как от их злых намерений, так и от обычной дурости.

– Однако же?..

– Однако же, когда карта уже через неделю после обретения была похищена, мы смогли понять, невольной препоной чему стал Орден. Этот человек, прибывший на германский берег столь внезапно, должен был передать кому-то этот документ.

– Вы… побеседовали с ним об этом?

– К тому времени его давно уже вздернули, – хмуро отозвался фон Юнгинген, стерпев очередную снисходительную улыбку Императора со стоическим спокойствием.

– И судя по тому, с какой готовностью вы вступили со мною в переписку по этому поводу, – подвел итог Рудольф, – я могу сказать, что сделать копию вы не успели. Верно?

– Наши братья не могли определить вот так, тотчас, всю важность этой находки, – с видимым усилием признал Великий Магистр. – За неделю, что карта была в наших руках, мы смогли лишь перевести руны – подпись, сделанную составителем, и кое-какие именования, сопоставить некоторые узнаваемые местности, пометив спорные и неизвестные.

– Да, – наставительно поднял палец Рудольф. – Неизвестная земля. С неизвестным вам названием.

– А вам, стало быть, известным, – усомнился фон Юнгинген, и тот скромно пожал плечами:

– В общих чертах.

– Надо полагать, конгрегатские exquisitores[25] вас просветили.

– Да, – уже серьезно, без насмешки, вздохнул Рудольф. – Откровенно говоря, я древней историей дальних земель никогда не интересовался, а уж земель неведомых – тем паче. Посему, майстер фон Юнгинген, хоть сейчас я и стану просвещать вас, по большому счету, мы с вами на равном положении невежд в сравнении с инквизиторскими изыскателями. Одному Богу ведомо, откуда или от кого они получают всевозможные сведения.

– Что ж, просвещайте, Ваше Величество. Одно мне уже ясно: Лейв Счастливый, Лейв Эйрикссон, сын первооткрывателя Гренландии, составил карту неведомого берега. Неужто вам известно, с чьих слов?

– Лейв Счастливый побывал на тех землях, майстер фон Юнгинген, – отчего-то понизив голос, с невольной торжественностью сообщил Рудольф. – И доказательства тому – не только героические саги сомнительных авторов (о которых я, откровенно говоря, слышал мало). Есть еще один факт: в архивах Конгрегации отыскалось упоминание об одном старом деле – инквизиторы в Бремене выставили на костер какого-то торговца, и в числе предметов, упомянутых как предосудительные, было весьма древнее резное деревянное украшение, совершенно подлинно языческое. Торговец клялся, что не совершал никаких ритуалов, а просто его предок, тоже какой-то торгаш, еще два века назад купил эту вещицу в Норвегии, лично у одного из родичей Лейва Эйрикссона, который столь же благополучно проплыл его путем и вернулся. Должен заметить, что expertus’ы Конгрегации заверили меня в следующем: ни к одному культу, известному на территории Империи или в ближайших к ней пределах, это украшение относиться не может. В Исландской традиции, в норвежской – ничего подобного также нет.

– Языческих верований без счета, – убежденно возразил Великий Магистр, и Рудольф кивнул:

– Согласен. Но есть еще один факт, и о нем вам должно быть известно; быть может, в отрыве от прочего вам и не приходило в голову расценить его должным образом… Как и мне самому, впрочем. Гренландия, майстер фон Юнгинген, ведь не была всегда пустынной, помните? Открывший ее Эйрик Рыжий основал на ее берегах поселение, привлек туда своих соотечественников с Исландии… И, как вы сами упомянули, его сын принял крещение, привез на остров епископа, и долгое время гренландцы платили десятину в папскую казну…