Я был до глубины души тронут этим страстным выражением самой чистой, искренней любви, этим нежным голосом, доходившим до глубины сердца. На мгновенье мне казалось, что я мог бы воспользоваться могуществом Зи для своего возвращения на поверхность земли. Но самого краткого размышления было достаточно, что бы показать всю низость такого поступка в возврат за всю ее бесконечную преданность; я увлекал это удивительное существо из родного дома, где меня принимали с таким радушием, в чуждый и ненавистный ей мир; и разве ради этой возвышенной духовной любви я в силах был навсегда отказаться от привязанности более близкой мне по природе земной женщины. Но, думая о Зи, я не должен был забывать при этом и о той расе, к которой я принадлежал по рождению.

Разве я мог ввести в наш мир существо, обладающее такими могучими, почти сверхъестественными силами, которое одним взмахом своего жезла могло обратить в пепел целый Нью-Йорк со всеми его удивительными учреждениями? Да кроме той опасности, которая в лице ее угрожала бы целому миру, разве я сам мог быть уверен в своей личной безопасности с такою подругою, в случае какой-либо перемены в ее привязанности или малейшего повода к ее ревности. Все эти мысли быстро пронеслись в моей голове и послужили основанием моего ответа.

– Зи, – сказал я с чувством, прижимая ее руку к своим губам, – у меня нет слов, чтобы высказать, как я тронут, как я почтен твоей высокой самоотверженной любовью. Я отвечу тебе с полною искренностью. У каждого народа свои обычаи. Обычай твоего народа не позволяет тебе быть моей женой; точно так же, по условиям нашей жизни, я не могу вступить в подобный союз. С другой стороны, хотя я и не лишен известного мужества при встрече со знакомыми мне опасностями, но я без ужаса не могу себе представить того брачного жилища, о котором ты говорила… среди вечного хаоса борющихся между собою стихий… огня, воды, удушающих газов… в постоянной опасности быть съеденным какой-нибудь гигантской ящерицей. Я, слабый Тиш, недостоин любви Гай столь высокой, мудрой и могучей, как ты. Да, я недостоин этой любви, потому что я не могу отвечать на нее.

Зи оставила мою руку, встала и отвернулась, чтобы скрыть свое волнение; она сделала несколько шагов к выходу и остановилась на пороге. Внезапно какая-то новая мысль поразила ее; она вернулась ко мне и сказала шепотом:

– Ты сказал мне, что слова твои искренны. Так ответь мне совершенно искренно на этот вопрос. Если ты не можешь любить меня, не любишь ли ты другую?

– Никого.

– Ты не любишь сестру Таэ?

– Я в первый раз видел ее вчера.

– Это не ответ. Любовь быстрее вриля. Ты колеблешься сказать мне. Не думай, что только одна ревность побуждает меня предостеречь тебя. Если дочь Тура признается тебе в любви… если она, по своей необдуманности, скажет своему отцу, что ты отвечаешь ей, он должен немедленно истребить тебя; это его прямая обязанность; потому что благо общества не допускает, чтобы дочь Вриль-я вступила в брак с сыном Тиша (если это не один духовный союз). Увы! Тогда уже для тебя нет спасенья. У нее не хватит сил, чтобы унести тебя на своих крыльях; у нее нет тех знаний, чтобы устроить ваше жилище в пустыне. Верь мне, что это предостережение вызвано только моею дружбою, а не ревностью.

С этими словами Зи оставила меня. И с ее уходом разлетелись в прах все мои мечты о троне Вриль-я, а также и о всех тех политических и социальных реформах, которыми я хотел облагодетельствовать эту страну в качестве ее неограниченного государя.