– Туда бы нам следовало полки вести, брат, – сказал рязанскому князю Всеволод Михайлович, кивнув в сторону нарастающего грозного гула. – Где-то там конный полк братьев Ингваревичей должен находиться. Задавят их татары своим множеством!

– Нельзя не потревожить это поганское становище у леса, брат, – отозвался Юрий Игоревич, придержав рвущегося в галоп коня. – Коль повернем полки в степь, нехристи из этого стана нам же в спину ударить могут.

Всеволод Михайлович покивал, сознавая правоту Юрия Игоревича.

Татарский стан у Черного леса русичи захватили так же быстро, как и предыдущие два. Воины Урянх-Кадана, оставшись без своего предводителя, который из лагеря хана Бури бежал прямиком в становище Бату-хана, недолго оказывали сопротивление русским полкам. Несколько сотен татар укрылись в чаще леса, несколько тысяч разбежались по равнине, ища спасения в близлежащих становищах чингизидов.

Бату-хан встретил этот декабрьский рассвет в разгневанном состоянии. Немало злобных и язвительных слов было брошено им в лицо Бури, Кюлькану и Урянх-Кадану, представших перед ним в обличье беглецов, постыдно бежавших от небольшого рязанского войска. С ханом Байдаром, тоже бежавшим от русской конницы, хан Бату не стал даже разговаривать.

– С кем я затеял этот далекий поход?! – в бешенстве кричал Бату, метаясь по своей юрте, как рассерженный лев в клетке. – Меня окружают трусы и негодяи! В первой же стычке с войском русов мои ханы и нойоны мигом растеряли всю свою доблесть! Прибежали ко мне, как побитые собаки!

Родные братья Бату, Берке и Тангут, пытались его успокоить.

– Русы опрокинули лишь наши головные тумены, пользуясь темнотой и внезапностью, – молвил Берке. – Наши основные силы русам все равно не одолеть, поскольку их очень мало. Барсук, даже очень злой, никак не одолеет медведя!

– Конный отряд русов, напавший на стан хана Байдара, уже окружен воинами хана Менгу, – вторил брату Тангут. – Русы храбры, но вместе с тем и безрассудны, коль отважились в столь малом числе напасть на наше огромное войско!

– Повелитель, – вступил в разговор шурин Бату-хана богатырь Хостоврул, – сегодня мы истребим все рязанское воинство, а затем возьмем голыми руками Рязань и другие здешние города.

Бату-хан пожелал своими глазами увидеть, как будет окружено и уничтожено войско дерзких рязанских князей. Он сел на коня и въехал на близлежащий холм, его сопровождали три сотни конных телохранителей-тургаудов во главе с Хостоврулом.

Солнце, взошедшее над кромкой степного горизонта, озарило заснеженную равнину, на которой разворачивалось беспримерное по упорству и ожесточенности сражение. Надвигаясь со стороны Черного леса, русские полки перевалили через невысокую холмистую гряду и столкнулись лоб в лоб с конными сотнями степняков из туменов Берке и Тангута. Здесь же встали заслоном на пути рязанского войска несколько тысяч воинов из туменов Бури, Кюлькана и Урянх-Кадана. Отступать татарам было никак нельзя, ибо на них взирал сам Бату-хан, становище которого находилось за спиной у татар.

Русские полки двигались в своем обычном порядке: пешцы в центре, конные дружины на флангах. Багрово-красные русские стяги медленно, но неуклонно двигались к Батыеву стану, покачиваясь над звенящим сталью клинков, топоров и копий хаосом колышущегося людского месива. Ни в центре, ни на флангах татарам при всей их многочисленности не удавалось остановить русичей. Там, где остервенелое упорство татар сталкивалось со свирепым напором рязанцев, на истоптанном окровавленном снегу громоздились груды изрубленных тел вперемешку с убитыми лошадьми.