Деревянная восьмиугольная беседка рядом с корпусом порадовала свежевыкрашенным штакетником и обновлёнными лавочками внутри. Не успели мы добраться до корпуса, как издалека грянули мужские голоса, что-то слаженно орущие как пираты на корабле. Одна из женщин в длинном сером балахоне с гулькой на голове ойкнула, пошатнулась, чуть не упала. Её тут же подхватили.

— Тебе плохо?

Она тяжело дышала, пытаясь справиться с нахлынувшей дурнотой. Кто-то поддержал её, помог разогнуться.

— Паническая атака?

— Не знаю. Сейчас пройдёт.

Аккуратно протиснувшись между нами, к ней приблизился Арнольд, глянул на бейдж, потом в лицо.

— Лизонька, что случилось?

За неё ответила женщина с именем София с черной стрижкой каре, двойник Умы Турман из Криминального чтива.

— Там мужики какие-то заорали. Похоже пьяные, — неодобрительно ответила она хрипловатым голосом.

Арнольд по – бабьи всплеснул руками.

— Что вы, не бойтесь. Это Клуб миллионеров – отличные парни. Они не первый раз собираются здесь.

Издалека тянуло дымом костра и дразнящими запахами жарящегося на углях мяса. Вновь послышались дружные крики и хлопки.

— Это у них ритуал такой, встанут в круг и кричат одному, который в центре. Ты миллионер, ты богатый или что-то в этом роде.

В ответ на заявление Арнольда последовали мрачные реплики.

— Душнилы.

— Да, ну их бизнесменов.

Арнольд сразу же отреагировал.

— Там не настоящие миллионеры, а желающие ими стать. Вводный курс для тех, кто мечтает о больших деньгах.

— Интересно посмотреть, — сказала Ирочка с голубыми волосами.

— Миллионеры – почти все больные на голову. Их надо десятой дорогой обходить, — голос одной из женщин поставил точку в разговоре.

По утоптанной неширокой тропинке мы подошли вплотную к деревянному корпусу, на стене которого белой краской была выведена цифра шесть. По деревянным скрипучим ступеням, поднялись на длинную веранду, огороженную перилами с фигурными балясинами. На веранде оказались три двери на фасаде и две боковые, ведущие в небольшие комнатки.

Спальни просматривались через деревянные четырёхстворчатые окна, в одно из которых я уткнулась носом. Ничего необычного в комнатах не было, кровати, тумбочки, небольшой стол и несколько доисторических стульев.

— Прошу, располагайтесь, — произнёс Арнольд, открыв крайнюю дверь справа. — Это ваша спальня. Занимайте места.

Организатор по-хозяйски зашёл вслед за нами.

Нестройной толпой мы потянулись между двух рядов кроватей с тумбочками, на которых были сложены стопки чистого белья. Вполне приемлемый сервис. Кроватей оказалось штук двенадцать, по шесть с каждой стороны. Спальня мне сразу понравилась. Она была светлая с тремя широкими окнами с торца и двумя такими же большими с противоположной стороны от входа. Если учесть, что окно имелось и рядом с дверью, то по факту без окна была только одна боковая стена.

Я заняла место в самом конце комнаты справа, Галя же напротив расположилась у самого входа. Свой рассказ она теперь адресовала соседке Лизе, которая недавно чуть не грохнулась в обморок.

Энергии хватило на то, чтобы кое-как заправить постель, снять куртку и упасть на кровать. Ни про какое умывание не было и речи. На пределе сил я совершила марш-бросок от катера до корпуса и теперь лежала, словно обескровленная тушка.

Женщины негромко переговариваясь, занимали места. Скрипели кровати, звучали шаги, открывалась – закрывалась дверь. Все двинулись совершать положенные процедуры перед сном. Галина Ивановна в очередной раз затянула песню о своей несчастной любви. Для чего? Искала сочувствия к её бедственному положению? Уменьшала душевную боль? У меня сострадать не получилось.