– Олеся. – Он взял меня за руку, но я ее вырвала и обмотала вокруг кисти лямку сумки, которую держала на коленях. – Знаешь, я буду продолжать звать тебя Утенком только для того, чтобы ты поняла, что ничего плохого в этом слове нет.

Все-таки не удержалась и перевела на него недоумевающий взгляд. Нашелся психотерапевт!

Я и сама прекрасно знаю, что ничего плохого в «Утенке» нет и что прозвище это уменьшительно-ласкательное. В конце концов, дал мне его не Лисовский и не кто-то из обидчиков, а папа. И в семье меня до сих пор так называют. Но я не хочу слышать это прозвище вне стен дома! Это мое право! Я слишком много из-за него натерпелась!

«Но тебе, конечно, этого не понять. Ты даже ничего не знаешь».

Максим продолжал на меня пристально смотреть. Теперь его глаза не смеялись, как тогда, когда мы шли к автобусной остановке. Моя реакция его напрягла, и он не знал, как на нее реагировать.

– Расскажи, что не так?

– Все так. Оставь меня в покое, – попросила, поворачиваясь к окну.

– Ну нет. Я же вижу, что с этим «Утенком» связаны какие-то комплексы, которые тебе жить не дают. Расскажи.

Встала.

– Дай пройти.

– Нам еще одну остановку ехать.

Толкнула его колено своим, удержавшись, чтобы не пнуть ботинок. Он встал, пропуская меня и продолжая гипнотизировать взглядом. Я прошла к выходу и сцепила зубы, когда поняла, что он не сел обратно, а направился следом. Но на этот раз хотя бы молчал.

– Давай я тебе помогу. Или могу посоветовать психолога, – снова заговорил, стоило нам оказаться на улице.

Это было уже слишком.

– Того, к которому ходили твои бывшие девушки? – Я старалась сдерживаться, но его предложение стало последней каплей.

Мой ответ не оставил Максима равнодушным, но он, в отличие от меня, постарался скрыть негативные эмоции.

– Уже нашлись добрые люди, которые поведали? – поинтересовался, и по голосу я поняла, что все-таки моя фраза его задела. – Да, именно его. Хороший специалист. Маша и Даша рекомендовали. – Сарказм из его слов так и сочился. – Заодно подогреем мой имидж местного психологического маньяка.

– Можно не за мой счет?

– Нельзя. Я тебя уже год назад в свои жертвы наметил, – ответил строго, а под моим вопросительным взглядом улыбнулся. – Расслабься. Из меня такой же маньяк, как из тебя смелая и уверенная в себе девушка.

Снова отвернулась от него и еле сдержала улыбку. Было что-то такое в этом Лебеде, из-за чего с ним легко. Наверно, это искренность, которую я, например, не почувствовала при общении с Верой.

– Не расскажешь?

– Нет.

– Трудно мне с тобой будет.

– А можно без меня?

– Нельзя. Сказал же уже.

– Ты меня даже не знаешь.

– Это легко исправить. Идем сегодня в кафе? Поговорим? Поплачешься в жилетку? Потом можно ко мне фотографии смотреть.

– Ну уж…

– И только не говори про братьев и школу! Можем их с собой взять. Заодно они проконтролируют, чтобы мы не занимались расчлененкой или чем похуже…

Мы остановились на том же самом месте, что и вчера, под кроной дерева, недалеко от крыльца академии.

– А подругу с собой взять можно? – спросила, вспомнив о Вере, которая жаждала знакомства с Лебедевым, а также о своем плане по избавлению от нежелательного внимания.

Максим печально вздохнул.

– Я уже и на маму с папой согласен, чтобы затащить тебя хотя бы в кафе, – признался, а затем возвел глаза к небу. – Господи, что я несу? Маму с папой звать не надо.

На этот раз не улыбнуться было неимоверно сложно. Слишком его мимика была смешной, а слова – абсурдными. Чтобы все-таки не растянуть губы в поощрительной улыбке, я привычно закусила нижнюю.