Но Господь даровал Александру Невскому не только отвагу и гений полководца, но и высочайшую мудрость правителя – предвидение и терпение.

Святой князь не позволил уловить себя в дьявольскую сеть обстоятельств. Не выказав обиды, возвращается он в Новгород, куда вскоре и приходит напоминание хана Батыя о необходимости ему явиться в Орду…

«Мне покорил Бог многие народы… – писал грозный хан. – Ты ли один не хочешь покориться державе моей?»

Дальнейшее промедление означало бы войну, которую пришлось бы вести не только с татарами, но и с родными братьями и дядей – данниками хана.

Но это с одной стороны…

А с другой – поездка в Орду была сопряжена с опасностью бесславной гибели.

«Подчинение Александра Орде иначе не может быть оценено, как подвиг смирения, – пишет Г.В. Вернадский. – Два подвига Александра Невского – подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке – имели одну цель: сохранение православия как нравственно-политической силы русского народа».

Житие Александра Невского утверждает, что, увидев русского князя, Батый сказал:

– Правду мне говорили, нет князя подобного тебе.

Однако на Русь Александра Невского не отпустил, а велел ехать в далекий Каракорум, где два года назад и умер его отец, Ярослав Всеволодович.

Путь Александра Невского в Большую Орду к великому хану пролег практически вдоль границы будущей Российской империи, степи Средней Азии, в далекое Забайкалье.

Наши историки еще не определили до конца отношения к державе, зародившейся в читинско-монгольских степях, на берегах Онона…

Тем не менее постепенно происходит осознание того непреложного факта, что именно империя Чингисхана была непосредственной предшественницей Российской империи…

Поразительно, но ведь и наследница ее – Советская империя практически совпадала своими границами с двумя своими предшественницами. Воистину, в этом смысле наша страна – феноменальное, не бывалое в мировой истории образование.

Из различных центров, на основе совершенно различных государственных идеологий, даже различными империеобразующими этносами создавались эти три государства, но совпадала их территория, на которой – лучше ли, хуже ли! – но обеспечивалось выживание всех включенных в империю народов. Когда же империя благодаря враждебным силам разрушалась, она снова возникала уже на основе другой идеологии, другого этноса, из другого центра, но в тех же самых границах…

Что это значит?

Да только одно…

То, что эта империя нужна Богу, то, что народам, населяющим нашу страну, надобно исполнить то, что предназначено нашей стране Богом.

И может быть именно эту истину и прозревал в молитвенном сосредоточении святой благоверный князь Александр Невский, когда он ехал в далекий Каракорум (Хаара-Хорин, Черная осыпь) вдоль южной границы, созданной Чингисханом империи.

Повторим, что Александр Невский был тогда князем единственного нетронутого татаро-монгольскими нашествиями русского княжества! Блистательные победы над могущественными врагами – Невская битва, освобождение Пскова, Ледовое побоище, разгром литовцев под Торжком, Торопцем, Бежичами, Витебском – были за спиной двадцатишестилетнего князя, и все же сумел он найти в себе силы смирения, сумел принять судьбоносное для нашей страны решение и «повенчать Русь со степью».

Решение это потребовало от него большего героизма, чем любой бранный подвиг. Ради исполнения воли Божьей, ради спасения Отечества и Православия князь жертвовал не только собою, но и своей славой непобедимого героя…

И если действительно святыми не рождаются, а становятся, то, возможно, именно по дороге в Каракорум и произошло с Александром Невским это дивное преображение…