Кобб прошел к кабине, где сидел Зараза, потом что-то переключил на боку приделанного спереди ящика. Кабину окружил ореол света – безмолвный и мерцающий, похожий на светящийся пузырь. Внутри Зараза быстро прошептал тихую, но слышную молитву Полярной звезде. Я подалась вперед.

– Это может дезориентировать, – сказал Кобб, подключая устройство Артуро, потом Неда. – Хотя имитация не воспроизводит условия полета полностью, замена вполне приемлемая.

Я напряженно ждала, пока он двигался по кругу, подключая все кабины одну за другой. Никто из кадетов не удержался от проявления восторга: кто-то ахнул, у кого-то даже вырвалось «Ух ты!». Когда Кобб отвернулся от последней пустой кабины и пошел к доске, у меня чуть не разорвалось сердце.

Потом он словно вспомнил что-то и оглянулся на меня.

Я чуть не лопнула от ожидания.

В конце концов Кобб все-таки кивнул мне, указывая на последнюю свободную кабину. Я вскочила с места и забралась на свое кресло, пока Кобб не включил ее. Меня окружил свет, и в мгновение ока я словно бы очутилась внутри кабины истребителя класса «Поко», стоящего на стартовой площадке рядом со зданием школы. Иллюзия была такой невероятной, что я ахнула, а потом высунула руку за «фонарь» кабины, просто чтобы убедиться. Когда моя рука коснулась голограммы, та распалась на крохотные светящиеся точки, похожие на падающие пылинки.

Я отдернула руку, а потом стала изучать панель управления: рычаг тяги, щиток с кучей кнопок и сферическую капсулу для правой руки. Это был шар, куда помещалась ладонь, с выемками для пальцев и нажимными кнопками на концах.

За пределами голографического фонаря кабины я видела остальные «корабли», выстроенные рядом с идеально воспроизведенным изображением Альты. Я даже могла поднять голову и увидеть небо, смутный рисунок пояса обломков… да вообще все.

В небе возникло усатое лицо Кобба, словно кого-то из самих Святых, когда он влез внутрь голограммы, чтобы что-то мне сказать.

– Тебе нравятся эти ощущения, кадет?

– Так точно, сэр! – ответила я. – Больше всего на свете.

– Отлично. Смотри не лишись их.

Я посмотрела ему в глаза и кивнула.

Кобб отступил.

– Ну ладно, кадеты, не будем терять время, – сказал он; его голос исходил словно из ниоткуда, отчего создавалось ощущение потусторонности происходящего. – Каждый день вашего обучения – это день, когда хорошие пилоты умирают в бою, потому что вы не прикрыли им спину. Наденьте шлемы. Они у вас под ногами.

Я выполнила приказ, и теперь голос Кобба слышался через наушники в шлеме.

– Начинаем отрабатывать взлет, – сказал он. – Для этого требуется…

– Сэр! – влез Зараза. – Я могу им показать.

Я закатила глаза.

– Хорошо, командир, – согласился Кобб. – Я не против позволить кому-нибудь другому поработать за меня. Давай посмотрим, как ты поднимешь их в небо.

– Есть, сэр! – сказал Зараза. – Звено, ваши истребители не нуждаются в ускорителях, чтобы подняться или спуститься. Это достигается при помощи антиграва, кольцеобразного устройства, которое находится под каждым кораблем. Его рубильник расположен… э-э… в верхней части панели управления – вот эта красная кнопка. Никогда не нажимайте ее во время полета, а то рухнете, как какой-нибудь обломок.

Один из кораблей в строю вдруг засветился снизу – включился антиграв.

– Для крена вправо или влево либо для небольших передвижений используйте сферическую капсулу, – продолжал Зараза. – Для быстрого набора высоты используйте небольшой рычаг под рукояткой коррекции газа – потяните его вверх.

Истребитель Заразы плавным движением поднялся над строем. Как и все наши корабли, он относился к классу «Поко». Они выглядели как карандаши с крыльями, но все же это были истребители, и я сидела в пилотской кабине. Пусть даже она была голографической, но все же это произошло!