Рядом со мной произошло движение, затем раздался грохот падающего стула. Все бы ничего, но он упал вместе с Катей. Нервы!

Мы с Мишиным бросились ее поднимать, приводить в чувство. Я сама, чуть не захлебнувшись, набрала в рот теплой, тошнотворной воды из графина, чтобы брызнуть подруге в лицо.

– Катя, милая, ты что? Да разве ж так можно? – Я похлопывала ее легонько по бледным щекам. И тут я вспомнила, что она беременна. Боже, как же все это необычно, непривычно, удивительно и радостно! Я уже увидела счастливые глаза Валика Трушина, когда он узнает о том, что скоро станет отцом. Господи, как же много радостных и приятных хлопот нам теперь предстоит! Черт с ним, с Голтом, который попросту сбежал от меня… Надо же, ходит спокойно по Москве с очередной пассией, обедает, а может, и ужинает!

Катя открыла глаза, увидела меня и облегченно вздохнула. Потом мы с Мишиным усадили ее на стул, где она уже окончательно пришла в себя. Она подозвала меня к себе и шепнула в ухо:

– Живот не болит, это не выкидыш, слава богу.

Девушка Неля сидела, наблюдая за нами с ужасом на лице, вероятно, совершенно растерявшись и уж никак не связывая этот Катин обморок со своим сообщением.

– Жарко, да? – тихо спросила она просто для того, чтобы что-то сказать.

– Итак, – Мишин вернулся за свой стол, сцепил пальцы рук, приготовившись выслушать посетительницу до конца. – Значит, говорите, видели его с девушкой. Это точно был он?

– Да, конечно… Я еще сказала девчонкам, смотрите, Сергей Голт собственной персоной, да еще и с любовницей. Все же знают, что он женат на рестораторше Соловей. Но только это была не Юдина.

– А вам откуда известно о Юдиной? – спросил Мишин.

– Так все пишут. И в интернете полно снимков. А что, это неправда?

И тут она задержала взгляд на мне, нахмурилась, и в ту же секунду ее лицо начало наливаться кровью. Казалось, еще немного, и голова ее бестолковая треснет. На кончике носа Нели образовалась прозрачная капля пота, которую она незамедлительно смахнула.

– Ой, извините, – прошептала она, отворачиваясь и делая движение в сторону двери, как будто собиралась сбежать.

– Да ничего, девушка, – ответила я тоном женщины, давно уже привыкшей к изменам мужи и снисходительно к этому относящейся. – Все нормально.

– Ах, ну да! – Она вдруг переменилась в лице, глаза ее засияли. – Он жив, вот что главное!

Мы с Катей переглянулись, охваченные, думаю, одним и тем же чувством счастья: Сережа жив! Пусть он перелюбится со всем женским населением Москвы, подумала я, лишь бы то, что рассказала официантка Неля, оказалось правдой и мой муж оказался жив и здоров! И если уж он так хочет развода, то он его получит.

Вот на такой радостной волне, оставив за спиной мрачные воспоминания после посещения морга с чужими трупами и страхами увидеть остывшее тело мужа, направив свои мысли на Катю, беременность которой должна была наполнить наши с ней жизни новым смыслом, я и собиралась расстаться уже с Мишиным. И тут снова раздался звонок. Мишин буквально несколько минут слушал, после кивнул головой и вздохнул, отключая телефон.

– Нам прислали видео с камеры наблюдения банка, расположенного как раз напротив вашего кафе, – обратился он к официантке Неле. – Действительно, вчера в половине первого, в обеденное время, в ваше кафе зашел человек, удивительным образом похожий на Сергея Голта, но это, к сожалению, не он. Вы можете идти.

Неля поднялась, извинилась и, уверена, сгорая от стыда, выбежала из кабинета.

Я окаменела. Просто потеряла способность двигаться или что-либо говорить.