Перекинув ногу через сиденье, устраиваюсь на нем, натягиваю шлем, и Оля заводит мотор. Берусь за спинку сзади и опускаю свой визор.

- Поехали.

- Прижмись ко мне, - командует Оля.

- Я тебя раздавлю.

Тогда эта негодяйка резко газует, но тут же тормозит так, что меня бросает вперед, и я налетаю на нее. Обнимаю и на секунду приподнимаю визор, чтобы она меня услышала.

- Раз дама просит…

Едва успеваю захлопнуть визор, как Оля срывает байк с места, и мы несемся по идеально гладкой трассе. Ну что я могу сказать? Раньше я не понимал лучшего друга Демона - Артура. Теперь я, кажется, осознаю, ради чего люди садятся на байк. Ради ощущения скорости, которую чувствуешь совсем иначе, чем в машине. Ради свободы. Ты можешь в любой момент повернуть, втиснуться между машинами, обогнать и рвануть дальше. Безнаказанность нашего с Олей положения позволяет нарушать скоростной режим, и мы этим нагло пользуемся, лавируя между машинами, когда выезжаем с лесной трассы на межгородскую магистраль. Фея прибавляет газу и несется навстречу ветру.

Это охренительный опыт. Особенно для меня - человека, который привык все в своей жизни контролировать. Вот так передать управление в хрупкие тонкие пальчики девочки Олечки - это я прямо подвиг совершаю. Здесь и безрассудством попахивает, но почему-то Фее я могу довериться.

Объехав город по кругу, примерно через пару часов мы возвращаемся к моей машине. Мы петляли по трассам, съезжали на грунтовую дорогу, где пару раз буксовали, но все равно выбирались. Проехались вдоль реки и вернулись туда, откуда начинали.

Когда Оля глушит мотор, я на таком взводе, что готов бегать вокруг с криками. Во мне масса нерастраченной энергии! Она вибрирует, бурлит в венах, вспышками отзываясь в каждом нервном окончании.

Фея спокойно снимает шлем, а я, подавшись вперед, кладу ладони на ручки и, дернув байк назад, ставлю его на подножку. Оля даже не дергается. Когда мы успели так довериться друг другу? Потом снимаю свой шлем и одной рукой обнимаю Олю под грудью, зарываясь носом в растрепавшуюся косу. Добираюсь до ее затылка и слегка прикусываю его.

- Хочу тебя.

- Так понравилось кататься со мной? - ерничает Оля, но по часто вздымающейся грудной клетке понимаю, что ее состояние близко к моему.

- У меня есть пара идей, куда пристроить твой острый язык.

- Прежде, чем ты ляпнешь что-нибудь в своем фирменном стиле, рекомендую прикусить свой.

- Сама прикуси.

- Я на это не поведусь.

Снова кусаю за загривок. Вот прихватить бы так и уволочь вглубь леса. Там поставить раком, упереть ее ладошками в дерево и ка-а-ак трахнуть, чтоб аж лесные звери разбежались!

- Все, слезай, - командует Оля, уворачиваясь от моих зубов. - Денис! - строже. - Я же сказала, секса не будет.

- Оль, ты обломщица. Кто ж катает мужчину на байке и не дает ему после? - неохотно перекидываю ногу и делаю шаг в сторону.

- Ты сам попросил. А, погоди, не попросил. Ты меня шантажировал.

- Просто услуга за услугу.

- Ну да, - она скептически кривит губы, а я не могу оторвать от нее взгляда.

Сегодня Оля совсем без макияжа, и я впервые вижу в ней молоденькую девчонку, а не светскую львицу с острыми клыками. И так она мне нравится, что на меня накатывает какая-то щемящая нежность. Хочется поправить ее растрепавшиеся волосы, обнять и прижать к своей груди эту буйную голову. Так, что-то меня не туда понесло.

- Ну все, я выполнила условие, - говорит она, надевая шлем. - Пока.

Щелкнув визором, она проворно снимает байк с подножки и, заведя его, сваливает в закат в прямом смысле этого слова. Уходящее за горизонт солнце горит оранжевым над красивой наездницей ровно до момента, пока она не скрывается за поворотом.