– Его «бимер» будем толкать? – спросил водитель.

– Ну а то. У него знатная «бэха», салон «Рекаро», литухи, все навороты, кожа. Такую за шесть штук можно отдать – если толково поговорить с покупателем.

Коллеги уважительно посмотрели на Вовика. Что-что, а говорить с покупателями на авторынке он умел. Даже не с целью обуть доверчивого лоха – машины были страстью парнишки с заводской окраины. О хорошей машине он мог говорить часами, выставляя на всеобщее обозрение ее достоинства и мастерски обходя любые возможные недостатки.

На ближайшей заправке в бак «Опеля» влили двадцать литров девяносто второго, купленного на деньги доверчивой мамы. И с музыкой трио помчалось на окраину, к Мордатому – довольно известному полукриминальному дельцу, занимающемуся далекими от цивилизованного бизнеса делами, но все же не уголовнику.

На дворе был декабрь, но было не по-зимнему тепло. Постоять при такой погоде на рынке не трудно, тем более, что Мордатый всегда выделял «командировочные» – десять – пятнадцать тысяч на чай и бутерброды.

Через полчаса они были во дворе, где, сияя перламутром только что вылизанного кузова, стояла «БМВ-525». На крыльцо вышел Мордатый.

– Вот что, пацаны, – приветствовал он троицу. – Берите документы, доверенность и чешите на базар. Продадите к вечеру – будете героями, с меня сауна. Все, что выше пятерки – ваше. Но продать сегодня. На завтра у меня есть другие спецы – почище вас, пожалуй.

– Об чем речь, начальник? К обеду толкнем! – оптимизм Вовика был совершенно искренним.

– Ну смотри, только продай. Буду на вас надеяться. – С этими словами Мордатый передал Чеширу стопку документов, ключи и две красные бумажки. – А это чтоб с голоду не сдохли. Небось бабок нет?

– Откуда бабки у пролетариев? Живем свентым духем! – Вовик любил ввернуть польское словцо, набравшись их за период своей недолгой (и провальной) карьеры челнока на варшавском базаре.

За руль БМВ сел Чешир – ему Мордатый доверял больше, зная его осторожность. «Опель» с остальными героями тронулся вслед за сверкающей иномаркой.

Проезд на рынок был довольно трудным – ведь стоявшие на входе дядьки требовали оплаты за въезд, что совершенно не входило в планы троицы. Поэтому БМВ был объявлен машиной московского авторитета, и был даже выдан его домашний телефон (в святой надежде, что звонить никто не станет – телефон был в самом деле известного бандита, но если бы он узнал, что какая-то шпана смеет прикрываться его именем – порвал бы на тряпки).

Стали на неплохом месте – недалеко от входа, возле лавок с шашлыками и чебуреками.

– Ну что, Жук, гони за пайкой. Мы тут без тебя пока поторгуем. – Вовик вошел в привычную роль командира.

– Возьми по шашлыку и чебуреков на остальные. Не жалей бабки, все равно чужие. – Чешир не преминул уточнить меню.

Водитель вышел из шикарной иномарки. Старичка «Опеля» оставили на входе, совершенно не опасаясь угонщиков – на такую рухлядь вряд ли кто позарится.

Базар кипел и бурлил. Торговля шла активно, покупателей было больше, чем продавцов (что в последнее время стало довольно редким явлением). Повышение ввозных пошлин на европейское старье в соседней России подбадривало народ.

Жук подошел к армянам, умело управляющимся с соблазнительно пахнущими шашлыками.

– Ара, три шашлыка и на остальное – чебуреков. – Жук щедрым жестом выбросил на прилавок две десятитысячные бумажки.

– Бери, какой на тебя смотрит! – Шашлычник указал на готовые шампуры, одновременно упаковывая груду чебуреков в пакет.

Взяв тарелку с шашлыками в одну руку, пакет с чебуреками в другую, Жук на мгновение остановился, затем нерешительно сказал торговцу: