Переодевшись в пижаму и халат, Бэзил спустился в кухню, где обнаружил свежевыпеченный шоколадный торт. Он умял добрую четверть и выдул почти целую бутылку молока. Эмоции слегка улеглись, и он набрал номер Рипли Бакнера.

– У меня есть план, – заявил он.

– Насчет чего?

– Как проучить Х. Б. силами С. К.

Рипли мгновенно понял, что к чему. В тот вечер Хьюберт был так неблагоразумен, что оттянул на себя внимание не только мисс Биссел, но и других девочек.

– Придется взять на дело Билла Кампфа, – сказал Бэзил.

– А чего, нормально.

– Увидимся завтра на переменке… Спокойной ночи!

Прошло четыре дня; мистер и миссис Джордж П. Блэр заканчивали ужин, и тут Хьюберта позвали к телефону. Воспользовавшись его отсутствием, миссис Блэр поделилась с мужем мыслями, которые весь день не давали ей покоя.

– Джордж, эти мальчишки – а может, кто еще – вчера вечером приходили снова.

Он нахмурился:

– Ты их видела?

– Хильда видела. Она почти изловила одного из них. Видишь ли, я рассказала ей о записке, которую они подбросили во вторник, – «Первое предупреждение, С. К.», – поэтому она была настороже. На этот раз они позвонили в дверь черного хода, и Хильда сразу открыла – она как раз мыла посуду. Если бы не мыльные руки, она бы точно его поймала, а так схватила, когда он вручал ей записку, но руки были скользкие, и он вывернулся.

– Как он выглядел?

– Она сказала, что это мог быть карлик, но, по ее мнению, это был загримированный мальчишка. Выскользнул совсем по-мальчишески, и ей показалось, что на нем были короткие брюки. Новая записка похожа на первую: «Второе предупреждение, С. К.».

– Если она у тебя, я после ужина взгляну.

Поговорив по телефону, Хьюберт вернулся обратно.

– Звонила Имоджен Биссел, – сообщил он. – Приглашает меня в гости. Сегодня у нее собирается компания.

– Хьюберт, – обратился к нему отец, – ты знаешь какого-нибудь мальчика с инициалами С. К.?

– Нет, сэр.

– Ты хорошо подумал?

– Ну конечно. У меня был знакомый парень – Сэм Кроу, но я его уже год не видел.

– Кто он такой?

– Хулиганистый парень. Мы с ним в сорок четвертой школе вместе учились.

– У него был на тебя зуб?

– Вряд ли.

– Как ты думаешь, кто может заниматься такими пакостями? Припомни, возможно, у кого-нибудь все же есть на тебя зуб?

– Не знаю, папа, вряд ли.

– Не нравятся мне такие дела, – задумчиво протянул мистер Блэр. – Допускаю, что это просто детские шалости, но ведь может оказаться…

Он не договорил. А позднее внимательно изучил записку. Красные чернила, в углу – череп и кости, но текст написан печатными буквами, а это ничего не проясняло.

Между тем Хьюберт поцеловал маму и, лихо заломив кепи, вышел через кухню на крыльцо черного хода, чтобы, как обычно, срезать путь. Ярко светила луна, и он поставил ногу на приступку, чтобы завязать шнурок. Знай он, что недавний телефонный звонок был приманкой, что звонили не из дома Имоджен Биссел, что голос на самом деле принадлежал вовсе не девочке, а по переулку прямо за его воротами украдкой движутся нелепые тени, он бы не стал с таким изяществом сбегать по ступенькам, держа руки в карманах, и насвистывать первые такты мелодии «Гризли-бэар», таявшие в обманчиво приветливом воздухе.

В переулке его свист вызвал неоднозначные чувства. Бэзил чуть раньше, чем следовало, сделал телефонный звонок бойким, убедительным фальцетом, и, хотя Собиратели Компромата спешили, подготовка еще не была завершена. Они разделились. Бэзил, в облике южанина-плантатора старого образца, стоял прямо за калиткой Блэров; Билл Кампф, с длинными балканскими усами, примотанными проволокой к носу, уже крался в темноте вдоль забора; а Рипли Бакнер, с окладистой, как у раввина, бородой, задерживался на отдалении в сотню футов, поскольку веревка, которую он пытался смотать, оказалась очень длинной. Веревка была важнейшей частью их плана: после долгих раздумий они уже решили, как поступить с Хьюбертом Блэром. Они собирались его связать, заткнуть рот кляпом и затолкать в мусорный бак прямо у дома.