Следует подчеркнуть: главное чувство, которым наполнены все святоотеческие успенские проповеди, – радость. Радость о той смерти, которая хотя и возобладала в Его Пречистой Матери, но на самом деле в Ней преложилась, преобразилась именно в Успение – временный и краткий, мирный и святой сон. О той смерти, которая уже не есть безысходность разлуки души и тела, горькая лишенность земного существования. Ныне смерть явила себя в Богоматери в абсолютно новом качестве – как недолгий покой ожидания близящегося воскресения, как благой залог совершенной полноты жизни в Боге. И затем, на третий день по Успении, эта жизнь восторжествовала в Богородице – по воле Ее Божественного Сына – как в Воскресшей из гроба в обновленном единстве душевного и телесного природных составов. Да, в день Успения о разлуке с Нею плачут апостолы. Да, у смертного одра Марии горюют прислуживавшие Ей девы. Но их скорбь временна, преходяща и мимолетна. Потому что нынешняя кажущаяся разлука Успения как раз и дарует всем христианам куда более тесный, чем прежде, совершенный духовный союз с Богоматерью, неразрывное единение с Нею по благодати: как обновленное торжество взаимной любви Матери и обретаемых Ею сегодня, по дару усыновления, бесчисленных чад – живущих на земле христиан. Отныне Она – Матерь, Заступница и Ходатаица за всех нас на Небесах пред Богом. Теперь Она – Надежная Соработница и Помощница каждого в деле спасения. Мы слабеем, и Она оказывается нашей Твердыней. Мы колеблемся, и Она делается нашей Опорой. Мы унываем, и Она обращается в наше Утешение. Мы сомневаемся – и вот Она наше Уверение. Нас гнетет страх, и тогда Она – наша Смелость. Если мы терпим поражение от духовной тьмы и греха и ищем благодатной помощи, то Она приходит к нам, как наша Всемощная Защита и Духовная Победа. Мы жаждем Неба – и Она возводит нас на это Небо, и Сама становится для спасаемых Небом, на Котором мы водворяемся во Христе.

«О, дивное чудо! Источник Жизни во гробе полагается, и лествица к Небеси гроб бывает», – воспевает Церковь в стихирах праздника Успения[3], тем самым провозглашая парадоксальность вспоминаемого события. Сегодня смерть есть начало жизни. Разлука любящих – это их радостная встреча. Разделение души и тела – залог их совершенного и непреходящего единения. Охладевшая мертвая плоть – жаркий источник благодати. Схождение во глубину гроба – лестница и путь на Небеса. Как раз об этом и не устают повторять в проповедях на праздник Успения святые отцы. Поражаясь непостижимости события Успения, они призывают нас разделить с ними эту дивную радость о преобразившейся во временный и сладостный сон смерти Пречистой Девы и, обступив Ее гроб, с благоговением припасть к истекающим из него потокам животворящей Божественной благодати.

Святые отцы в проповедях, посвященных Успению Пресвятой Богородицы, событию, в котором человеческому роду в предельной мере – явно и зримо – открылись слава и величие Богоматери, не перестают свидетельствовать о той важнейшей роли, что принадлежит Пречистой Деве в Божественном Домостроительстве нашего спасения. Богоматерь здесь прославляется прежде всего как Родившая в мир Истинного Бога, Сына Божия, Третье Лицо Бога Троицы по Его человечеству. Как говорит, обращаясь к Ней во «Втором похвальном слове на Успение» преподобный Иоанн Дамаскин, «подлинно блаженна Ты, Всеблаженная. Ибо Кто, как не [Бог] Слово, был принесен [Тобой], чтобы претерпеть то, что Он задумал совершить?»