Ярослав «Мудрый» – узурпатор-братоубийца и сын узурпатора-братоубийцы – мог и не знать семейной тайны. Но возвращения исчезнувшего брата опасался до конца жизни – недаром приложил столько усилий, дабы очернить его в «мнении народном». Именно тогда и появилась в пустынной местности на берегу реки Копорки крепкая воинская застава – превратившаяся впоследствии в мощнейшую цитадель…
Заключение
Объем этой главы, к сожалению, не позволяет привести все доводы в пользу того, что возникшие ниоткуда варяги-русь и исчезнувшие в никуда черкасы-запорожцы – одни и те же люди. К тому же среди этих доводов неоспоримых нет – историки-профессионалы давно научились объяснять необъяснимые вещи…
Но Смутное время – в отличие от эпохи вокняжения Рюриковичей – оставило после себя достаточно письменных документов. И если кто-то обнаружит в малоизвестных мемуарах или в частной переписке той поры упоминание о казачьем атамане по прозвищу Синий Ус или Синеус, то…
То стоит произвести весьма тщательные раскопки в подземельях Копорской крепости. Тщательные – и крайне осторожные. Потому что археолог, неосмотрительно шагнувший в пустоту, разверзшуюся за вскрытой подземной стеной, – может оказаться очень далеко от коллег.
Точнее говоря – очень давно…
Глава вторая. ТОЧКА БИФУРКАЦИИ
– Я – историк, – подтвердил ученый и добавил ни к селу ни к городу: – Сегодня вечером на Патриарших будет занятная история!
М. Б. Булгаков, «Мастер и Маргарита»
Фантасты любят историю – исторический, извините за каламбур, факт. Любовь, надо сказать, безответная – история (в лице изучающих данную науку ученых) фантастов недолюбливает. Оно и понятно: фантасты в архивной пыли не роются, дабы сделать в результате многолетней кропотливой работы скромное, не сенсационное открытие, понятное лишь узкому кругу специалистов. Им, фантастам, размах подавай, – и пишут они историю альтернативную. А вот что, например, случилось бы, когда бы турки Петра Первого, окруженного с армией под Прутом, не выпустили бы за взятку – в плен бы взяли да кол бы посадили? Куда бы повел Россию царь Алексей Петрович, отцовских нововведений не жаловавший? И понеслась фантазия галопом… А история и историки сослагательного наклонения не терпят, им частица «бы» – как красная тряпка для крупного рогатого скота.
Писатели-фантасты, однако, другого мнения: альтернативная, но все же история. А история, как известно, наукой числится. И, для придания пущей наукообразности, используют писатели, когда рассуждают об «альтернативке», всевозможные солидно звучащие термины. Точка бифуркации, например. Точка, в которой история на мгновение застывает подобно вставшей на ребро монете: с равным успехом может выпасть и орел, и решка.
Ученые-историки, предпочитающие работать с закономерностями исторического развития, точки бифуркации недолюбливают. Признают сквозь зубы: да, имеют место таковые. Но решающего влияния не оказывают. Умер бы, дескать, Володя Ульянов-Ленин в младенчестве, возглавил бы революцию Бронштейн-Троцкий, только и всего, все остальное не изменилось бы. Не очень убедительно… Другой была бы та революция, и страна после нее другой бы стала, и вообще вся история пошла бы иначе.
Вопрос: а какая точка бифуркации в минувшем двадцатом веке самая важная, самая главная?
Тут, понятно, сколько людей, столько и ответов… Одни считают такой точкой штурм Зимнего, другие – полет Гагарина, третьи – перестройку в СССР и сопутствующие ей события…
Однако представляется мне, что главное событие века все же Вторая мировая война. А главное событие войны – Сталинградская битва. Перелом. Даже если бы Москву немцам сдали, даже если бы Ленинград вымер от голода до последнего человека, – шансы на окончательную победу оставались. А вот если бы перерезали немцы Волгу, главную нефтяную аорту страны, – все, конец. Долго без кавказской нефти Советский Союз не провоевал бы, а другой у нас в те годы и не было. И о высадке англо-американцев в Нормандии при таком раскладе не стоит говорить – даже если бы рискнули сойтись с вермахтом один на один, повторили бы Дюнкеркское позорище, только и всего (они и без того едва не повторили – в Арденнах).