– Разыщи Жигонта, – приказал князь. – Вели немедля явиться ко мне.

Несмотря на бессонную ночь, мальчик упорхнул как птичка. Князь улыбнулся ему вслед и открыл ларец, полученный от Лиздейки. По-прежнему серый и безжизненный Малый Знич повергал в уныние.

Когда Жигонт (явно недовольный, что его оторвали от теплого бока молодой замковой кухарки) вошел в княжескую опочивальню, Гедимин острием небольшого кинжала царапал что-то на вощеной дощечке. Оторвавшись от письменных упражнений, он без обиняков объявил:

– Едешь в Кёнигсберг.

Потрясенный дружинник даже икнул от удивления. В Кёнигсберг?! В самое логово ненавистных врагов рыцарей-тевтонцев?! Князь же, разгадав причину его замешательства, грустно улыбнулся, жестом выпроводил Полюша за дверь, а потом поведал Жигонту все, что узнал от Лиздейки.

– …Вот такая вот любопытная история, – со вздохом закончил Гедимин свой рассказ. – Вернуть нашему государству Большой Знич – значит поднять его славу на недосягаемую высоту. Тогда Литва будет существовать вечно!

– Я все понял, – ответил взволнованно Жигонт. – Но как мне попасть в Кёнигсберг?

– Чего проще! Да хотя бы под видом польского купца. Тевтонцы, как известно, относятся к купечеству с уважением. Даже охраняют ведущие в Кёнигсберг дороги от разбойников, чтобы те не нанесли урона ни их местным, ни иноземным купцам. Так что даже отряд дружинников, который пойдет с тобой, ни у кого подозрений не вызовет: вооруженная охрана купеческих обозов – дело обычное и привычное.

– Хорошо. Допустим, в Кёнигсберг я проникну. Но где мне там искать Знич?

Гедимин беспомощно развел руками:

– Если б я знал!.. Увы, точного места жертвенник мне не показал. Но если уж сам Перкун вдохновляет нас на этот подвиг, тогда, я уверен, он обязательно тебе поможет. Для того ведь вейделот и вручил мне ларец с Малым Зничем. А я передаю его тебе. Держи Знич всегда при себе и береги как зеницу ока! А «подсказку» Перкуна ты услышишь или увидишь на месте, я думаю. И еще… Вот это, – князь протянул помощнику испещренную знаками вощеную дощечку, – передашь моему знакомому ганзейскому купцу, контора которого находится в Кёнигсберге. Он окажет тебе любую посильную помощь. Конечно, за исключением поисков Большого Знича. Об этом не должен знать никто. Никто! – повторил Гедимин.

– Это я уже понял.

– Итак, готовь обоз – двенадцать – пятнадцать повозок. Чтобы разбойники и тевтонские собаки не слишком зарились на твое добро, будешь изображать купца средней руки, пожелавшего наладить торговые связи с кёнигсбергской конторой Ганзы[50]. Подбери в охрану опытных, бывалых воинов. Обеспечь всех надежной броней и добрыми лошадьми. Думаю, десяти человек тебе будет достаточно: большее число охранников может привлечь внимание тевтонцев. Лучше возьми дополнительных дружинников в качестве слуг и возниц. Пусть переоденутся в одежду простолюдинов, а оружие и доспехи спрячут среди поклажи. Я сегодня же прикажу кастеляну[51] и казначею, чтобы они снабдили тебя товаром, провиантом и деньгами. Лошадей для обоза возьмешь из моей конюшни. И еще: все твои дружинники должны сносно говорить по-польски, чтобы при надобности сойти за поляков! Хотя будет лучше, если они закроют рты на замки. У меня все. Иди.

Жигонт поклонился и вышел. Князь подошел к корчаге, зачерпнул полный корец квасу и одним залпом осушил его. На душе было по-прежнему сумрачно и тревожно.

Мрачные стены рыцарского замка тевтонцев на Королевской горе, казалось, висели над землей. Густой, низко стелившийся утренний туман постепенно рассеивался, являя горожанам и гостям Кёнигсберга самые высокие башни замка-крепости – Хабертум, Шлосстурм и Данцкер. По мосту Крамер-брюке, соединявшему Альтштадт (Старый город) с островным городом Кнайпхоф, прогрохотала первая повозка, которую тут же азартно принялись облаивать псы. Похоже, собаки в оплоте крестоносцев исполняли роль петухов, ибо в окнах домов сразу начали загораться огоньки свечей и жировых светильников, а еще чуть позже почти полное безмолвие на улицах сменилось обычным городским шумом.