– Ты меня держись, Михаил. Я плохого не посоветую. Да и не последний я человек в городе.

– Видел уже, как хозяин перед тобой лебезил.

– Тьфу на него, сошка мелкая. Я вот что тебе скажу: нравишься ты мне. Есть в тебе стержень. Воином бы тебе быть, а не торгашом.

– А я тебе говорил, Костя, что не мое это дело – воевать.

– Это потому, что трофеев, на меч взятых, в руках не держал. Сразу озолотиться можно.

– А можно и голову сложить.

– Может, ты и прав. А по секрету тебе скажу – прикупи еще пару ушкуев да корабельщиков набери – помоложе, побоевитей.

– Товар возить?

– Нет. Не могу об этом сказывать сейчас. Тут и у стен уши есть.

Мишка повертел головой, но ушей не увидел.

– Подойдешь ко мне домой дней через несколько – поговорим. А сейчас есть давай – вон, поросенка несут.

На подносе половой принес румяного, с хрустящей корочкой поросенка. Вид был соблазнительный, а от мясного духа голова кружилась.

Живо Костя боевым ножом поросенка порезал, Мишане, как виновнику торжества, большой ломоть преподнес, на пирог положив. Тарелками-то не пользовались! Суп или щи ели из мисок, а для мясного или рыбного вместо тарелок использовали кусок хлеба или пирога, который тоже съедали.

Отяжелел Мишка после поросенка, незаметно пояс на две дырки ослабил. А Косте хоть бы что! Ест и пьет, вроде только что с улицы пришел.

Домой Мишаня уже за полночь вернулся – пьяненький. Едва дом свой нашел. Видел ведь его только днем, да на трезвую голову.

Лиза не спала – помогла ему валенки стащить да тулуп снять. Мишка у нее на руках чуть не уснул. С трудом Лиза его до перины дотащила.