– Пешком? – спросил я недовольно.

– У них радары, – объяснил он. – Все-таки военная база. Высшей секретности!

– А какова форма допуска? – спросил я.

Он покачал головой, лицо стало несчастнее некуда.

– Никакой, – ответил он убито. – Никто не смеет покидать базу. Никто не смеет заходить. Даже инспекции только по телефону с выключенными экранами, а операторам приказано общаться измененными специальными программами голосами.

Я сбавил скорость, через десять минут съехали на обочину, Кварг показывал дорогу. В самой чаще машину загнали в кустарник, я забросал ее ветками и оставил с включенным мотором на случай, если возвращаться придется… очень быстро. Кварг кивнул, приглашая полюбоваться на старенький жигуленок, что сиротливо затаился под пихтой, словно голодный олень, прячущийся от дождя.

– Как вам эта машина?

– Серенькая, – сказал я, – неприметная… Верно?

– Да, – согласился он. В голосе звучало глубокое уважение. – Именно из-за этого она и здесь.

Он подошел ближе, нажал на брелке кнопку, с легкими щелчками открылись все замки, отключилась сигнализация, а крышка багажника открылась с такой прытью, словно курсант вскакивает перед генералом. В серебристом лунном свете тускло блеснули плотно уложенные стволы автоматов, пулеметов, гранатометов и ровные ряды гранат.

– Я зайду с тыла, – сообщил он. – Открою огонь…

– Понятно, – прервал я нетерпеливо. – Отвлекающий, а мы с торкессой прорвемся там, где ну никак не ожидают: прямо в главные ворота. Но ты уверен, что вашего генерала привезли именно сюда?

– Здесь их база, – ответил он хмуро. – Они ее маскируют под секретный военный объект, но на самом деле это база Петушки. Там в подвале суперкомпьютер! Если в него заглянуть, увидим все их тайны…

– Заглянем, – пообещал я. Вспомнил, что Бог наглых не очень-то любит, хотя и выпустил нас немало, это чтоб караси не дремали и человечество не погибло от сонной болезни, добавил смиренно: – Если сперва не повзрываем там все…

Он взглянул с уважением.

– Знаете, если выбирать между жизнью нашего резидента и доступом в их компьютер…

– Не продолжайте, – остановил я. Улыбнулся. – Незачем, мы ведь понимаем друг друга?

Он взглянул мне в глаза, зябко передернул плечами и пугливо уронил взгляд:

– Боюсь, что понимаю.

Я махнул рукой:

– Жаль, машину нельзя, а то бы на ней… Ладно, действуй.

Он нагрузился оружием, став похожим на универсальный магнит, к которому наприлипало не только железо, улыбнулся нам грустно и растворился в темноте. С той стороны в небе светят красные звезды, но я вспомнил, что в нашем небе только одна красная, да и то не звезда, а планета – Марс, остальные же похожи на осколки льда, так что эти красные звезды – всего лишь сигнальные лампочки на сторожевых вышках, никаких кашпировских.

Небо прорезал яркий слепящий свет, я невольно закрыл глаза и прижал торкессу к земле. Хотя мы далеко за деревьями, никто нас не узрит, но переход от тьмы к яркому свету ударил по глазам, как кувалдой. Торкесса часто задышала под моей рукой, я на всякой случай пощупал, на что это так надавил, но вроде бы все в порядке, на плечо, неужели у нее там эрогенные зоны размером с теннисный корт, ну прямо натурщица Пикассо…

Она прошептала едва слышно:

– Там охрана…

– Как же без нее?

– Их просто сотни!

Я кивнул, напыжился, вздул мышцы и принял мужественный вид, лежа с упором. Кому, как не мне, знать, что любую секретную и сверхсекретную базу охраняют слепые и глухие кретины, которые только и умеют, что подпрыгивать на три метра, когда стреляют в их сторону, сами же непрерывно палят холостыми патронами в небо, каждого легко перешибить хоть соплей, хоть взглядом, мало-мальское сопротивление оказывают только босс и его секретарша, красивая и злобная тварь, убивать женщину вроде бы рука не поднимется, вот она и…